книжный портал
  к н и ж н ы й   п о р т а л
ЖАНРЫ
КНИГИ ПО ГОДАМ
КНИГИ ПО ИЗДАТЕЛЯМ
правообладателям
Явление с небес

Федор Быханов

ЯВЛЕНИЕ С НЕБЕС

Запретная тайга

Фантастическая дилогия

Часть первая

Лингвист поневоле

Глава первая

Этапом вовсе не из Твери, как поётся в любимом шансоне Сантея, в очередной раз отправился Александр Бредихин на территорию сибирского отбывания очередного уголовного наказания, вынесенного ему за банальную кражу.

На этот раз провожали рецидивиста в дальний путь сотрудники «Матросской тишины», получившей особую популярность после содержания в ней важных арестантов, ранее занимавших высокие должности в государственных кругах или финансировавшие свой бизнес вопреки законам, существующим в стране.

И это притом, что Сантей на уровне «авторитетных» обитателей «Матросской тишины», был слишком мелкой сошкой, чтобы хотя бы и на малое время занимать шконку в камере такого солидного следственного изолятора.

Всё дело было в значимости события, связанного с совершения преступления Бредихиным. Это он был одним из первых, кто взялся обчищать книжные фонды научной библиотеки на Нахимовском проспекте столицы, прежде чем главное хранилище информации России не подверглось катастрофическому уничтожению.

За то и поплатился.

Правда, учли судьи при вынесении приговора его активное сотрудничество со следствием и назначили наказание всего-то в три года лишения свободы в колонии строгого режимы.

А вот дальнейшая уголовная судьба Александра Викторовича уже всецело зависела от тез государственных мужей, кому был причинён непоправимый вред пожаром в научной библиотеке – Федеральной Службе Охраны.

Так как именно их вотчина – секретный фонд рукописей, книг и документов с лимитированным, говоря проще, крайне ограниченным доступом к информации, содержащей государственную тайну, пострадал первым в той беде, связанной с умышленным поджогом.

А так как Бредихин являлся единственным свидетелем подготовки и совершения преступления, то начальник Управления ФСО генерал Константин Безбородов позаботился о том, чтобы с воли до него не добрались руки бывших сообщников, пожелавших избавиться от того, кто «развязал язык».

И для этого самым лучшим вариантом, как раз и остаётся «Матросская тишина».

И всё же век в ней не просидишь.

Настала пора отбывать на постоянное место исправления, где для московских недоброжелателей Сантея, имелось куда больше шансов отомстить ему и оборвать ниточку, ведущую расследование к ним самим.

Только и тут генерал позаботился о сохранности фигуранта уголовного дела, имевшего перспективу быть расследованным до конца по вновь открывшимся обстоятельствам.

По настоянию Безбородова, отправили Александра Викторовича Бредихина туда, где, по мнению столичных обывателей, «Макар телят не пас!»:

– В самые дебри Сибири.

А именно, в учреждение УФСИН, расположенное в пригороде столицы Республики Алтай.

И по прибытию в колонию, сменив несколько этапов конвоирования, Сантей не остался без «отеческой заботы» Генерала Безбородова.

Как и в пути, конвой не мог не согласовывать свои действия по обращению с этим заключённым, без оглядки на генеральскую визу в его «Личном деле», требовавшую обеспечить полную безопасность Александру Бредихину, пока он находится за решёткой.

И тот почувствовал особое к себе отношение уже с первых шагов выхода из карантина:

– Ему предложили непыльную должность библиотекаря!

Тем более, что незадолго до этого условно-досрочно освободился за примерное поведение прежний «книжный червь» и ничто не мешало новичку осваиваться среди классиков литературы и представителей современных авторов, заполнивших читательский интерес более лёгким чтивом:

– Детективами, приключениями, фантастикой!

Радужная перспектива на собственное подобное скорое освобождение по УДО за «примерную выдачу книг» окрылило Александра Викторовича.

И он сразу же, как в омут с головой, ушёл в новое для него:

– Библиотечное дело.

В соответствии с ним, заниматься приходилось ему не работой на пилораме или в швейном цеху, где всякое возможно с любым из заключённых, приди с воли кровавое решение авторитетов по его поводу, а исключительно в уютном помещении, заставленном стеллажами с книгами.

Вот так и сделала судьба своеобразный круг в его отношении:

– Книжный вор стал хранителем библиотечного фонда колонии для воров, убийц и прочего криминального элемента.

Глава вторая

Ещё только знакомя вновь прибывшего заключённого с его правами и обязанностями на новом месте, заместитель начальника исправительной колонии по работе с заключёнными майор Николай Кутахов, поделился некоторыми секретами.

Он не только вручил Александру Бредихину ключи от читального зала и книжного фонда, но и в журнале учёта читателей и их интересов, лично показал ему сразу несколько фамилий, занесённых туда ещё прежним библиотекарем.

И он же достаточно жирно подчёркнул их фломастером «для памяти».

– Это активисты, без которых работать с читательским контингентом было бы крайне затруднительно, – пояснил Николай Иванович. – Парни не только принимают заказы на ту или иную книгу, но и доставляют найденную по заявкам литературу в отряд, потом меняют уже прочитанную на другую.

Подчёркивая важность этих «помощников библиотекаря», майор назвал индивидуально каждого из них:

– Анатолий Безматерных, Егор Сидихин и Андрей Белокопытов.

Правда, при этом не стал вдаваться в то, за что они оказались в заключении, получив немалые сроки лишения свободы, до окончания которых каждому оставалось ещё по пять лет.

– Главное, что они встали на путь исправления и в соответствующий момент могут претендовать на милость государства – условно-досрочное освобождение, – дал понять заместитель начальника ИК. – И твоя задача, поддерживать в них эти лучшие чувства.

Личное знакомство с активистами состоялось в тот же вечер, когда перед самым закрытием библиотеки, сюда пожаловали все трое.

Только теперь уже, представляясь вновь назначенному «книжному червю», уголовники не стали скрывать причины своих неладов с законом.

Анатолий Безматерных, получивших прозвище, исходное от фамилии – «Мэм», мотал срок за участие в пьяной драке, окончившейся гибелью одного из её участников.

Лёгкий на шутку и смех Егор Сидихин, этим же сам и заработал своё лагерное «погоняло» – «Гыгыля», хотя вовсе не до веселья бывало всем тем гражданам, кто пострадал от кулаков этого, распоясавшегося хулигана.

Ещё проще было Андрею Белокопытову, стать в «зоне» «Седышом».

Для этого и фамилия у него была подходящая, и цвет волос соответствующий – как будто всю жизнь только и делал, что безжалостно для прически, выгорал под южным солнцем на пляжах, где на самом деле мог стащить вещи у беспечного купальщика.

И там же он встречался со своими клиентами, помогавшими Седышу продавать в розницу наркотики, которые он поставлял свои сообщникам на правах оптового торговца.

Одно портило внешность Андрея, заставляя его не улыбаться и больше молчать:

– Полный рассвет кариеса во рту, где давно чернели одни корешки от бывших зубов.

…Все они были столь разными, что могло возникнуть сомнение в искренность всей троицы «сеять доброе и вечное» на ниве книжного просвещения.

Если, разумеется, не брать в расчет то главное обстоятельство, о котором говорил майор Сантею в их откровенном разговоре:

– Честно зарабатывают себе положительные характеристики, чтобы при истечении двух третий своих наказаний, подать прошение об УДО.

Пока же активисты и на самом деле стали большими помощниками Александру Бредихину.

Они сортировали книги на стеллажах, в соответствии с жанром и авторами. Заполняли формуляры читателей. И даже могли ответить на те вопросы, что время от времени возникали у их теперешнего «книжного руководителя».

Именно такой возник у Сантея, когда он увидел несколько полок с различными учебными пособиями, как по профессиональному мастерству, учебники для средней школы и даже институтские заумные издания.

– У нас многие учатся в вечерней школе, посещая уроки после работы, – рассказал Мэм. – А есть и такие фраера, кто до посадки был студентом, а здесь восстановился в ВУЗе и мечтает к выходу на свободу обрести утерянный было диплом.

– И этот заочник тоже осваивает высшее образование? – переспросил библиотекарь о владельце нескольких учебников по филологии, не имевших обозначения о принадлежности к фонду книг их ИК.

– Нет, оказался саботажником его близкий родственник, пообещавший не состоявшемуся учителю оплачивать учёбу в университете, – подробно ответил на это раз уже Гыгыля. – Вот он, ха-ха и завершил образование, на половине дороги.

– А книжки свои оставил для библиотеки и в руки не берёт, чтобы забыть о прежнем студенческом наваждении! – принял участие в состоявшемся разговоре и Седыш. – Только кому они тут нужны с их особенной спецификой.

Проводив активистов в отряд с новыми партиями томов, заказанных для отрядной братвы, Сантей внимательнее отнёсся к «подарку» университетского банкрота.

И призадумался о стечении обстоятельств и возможных перспективах, которые открывались лично перед ним с такими учебными пособиями:

– Это были «Старославянский язык» и «Старославянский словарь» по рукописям десятого-одиннадцатого веков с полным описанием лексики древнейших памятников письменности славян.

При этом, судя по всему, один из таких древних литературных памятников он уже успел подержать в своих руках.

Ведь после поджога научной библиотеки на Нахимовском проспекте столицы и кражи оттуда ценных текстов, он видел точно такие же знаки, как в этих учебниках:

– Когда выдирал из-под драгоценного серебряного, с самоцветами, переплёта, толстые листы пергамента.

Тогда он не понимал ценность всего того, что перенёс монах из своей древней действительности в исторический текст, и после разоблачения не раз укорял себя в невежестве:

– Вовсе не зря государственные службы озабочены поисками пропавших страниц артефакта?

И чуть ли не мечтал:

– Может быть, лично мне мог достаться немалый навар из наследия прошлого, сумей я разобраться в исторических хитросплетениях.

Тем более, что на самом деле иная судьба ждала ту рукопись, нежели горькая версия Сантея, заявленная им для следствия.

И вот новая встреча с незнакомой письменностью, выпавшая на его долю волею самой судьбы.

Особенно заинтриговали Александра рекомендации авторов учебника, которые чуть ли не гарантировали быстрое изучение старославянского языка даже людям, прежде не интересовавшихся этой мудрёной темой.

– Заниматься по нему можно и самостоятельно, так всё объясняется предельно ясно и понятно, – задумчиво протянул Сантей. – Что же, посмотрим, почитаем, поговорим!

Глава третья

Увлечение библиотекаря не просто чтением, а подготовкой к будущему поступлению на филфак, чем он мотивировал постоянные занятия с учебником старославянского языка, только добавило ему авторитета у активистов и уважения у сотрудников ИК.

А тат ещё и высокое начальство из Москвы напомнило о своём «протеже», когда в сибирскую исправительную колонию строгого режима прибыл столичный следователь, о которого были важные вопросы к свидетелю Александру Бредихину, проходящему по уголовному делу, получившему новые обоснования к возобновлению поиска истины.

Со всеми юридическими тонкостями в одном из кабинетов администрации лагеря состоялось оперативно-розыскное мероприятие, на котором Александр Викторович при свидетелях опознавал из ряда, разложенных перед ним фотографий ту, на которой мог быть его сообщник и организатор поджога и кражи из научной библиотеки на Нахимовском проспекте.

Явившись в высокий кабинет из своей библиотеки, Сантей легко справился с, поставленной перед ним, задачей.

– Вот он! – указал он пальцем на фотографию бывшего депутата, а ныне мошенника объявленного в федеральный розыск Дениса Бороненко. – Этот в мундире полковника меня нанимал на совершение преступления!

Но и потом пришлось ему часто возвращаться к этой теме, приходящей к Сантею в кошмарных снах, связанных с его опасениями за свою жизнь при появлении в тех местах, где его знали раньше.

Пока не завершился этот его вечный страх к полному удовлетворению уголовника.

…Однажды, на ужине в столовой, когда во время приёма пищи для демонстрации новостных программ включался телевизор, он вдруг увидел в информационном блоке то, что взволновало его до глубины души.

То был сюжет о расстреле наёмным убийцей в центре одной из европейских столиц того самого Дениса Бороненко, который в своё время сам стрелял в спину Сантея.

Да и до сей поры вполне мог быть нанимателем «киллера» для своего бывшего сообщника по краже из секретного хранилища книг в лимитированном отделе научной библиотеки, который курировала Федеральная служба охраны.

– Зато теперь ничто и никто реально не угрожают мне по скорому возвращению в Москву! – возликовал рецидивист. – И всё у меня там получится в лучшем виде!

И с того момента ещё усерднее засел он за учебник старославянского языка, заодно штудируя и сборник с историческими текстами эпохи средневековья на Руси.

…Когда есть заветная цель в жизни, обещающая завидное будущие и все необходимые средства и возможности для её достижения, то время летит незаметно.

Вот и для Александра Бредихина как один миг пролетели три года лишения свободы, назначенные ему судом за хищение культурных материальных ценностей.

– Потому что, почти, ни дня из прожитого за «колючкой» времени не выпускал из рук учебник старославянского языка, – хвалил сам себя Сантей за проявленное усердие. – Готовясь с его помощью обрести в нужный час необходимые знания.

И когда к майским праздникам в канцелярии ИК ему выписали справку об освобождении, а в кассе выплатили деньги, как заработанные на «библиотечном поприще», так и предназначенные на проезд до места прежней регистрации, то он уже добился своего:

– Совершенно свободно мог читать в сборнике исторических текстов любое произведение предков и тут же бегло переводить его содержание на современный литературный язык.

Правда сами учебные пособия, изрядно потрёпанные им за время столь интенсивной эксплуатации, пришлось оставить на прежней полке книжного фонда колонии, когда передавал дела вновь назначенному на его место «книжному червю» из числа осужденных.

Заодно тепло распрощался со своими верными активистами, которые надеялись тоже довольно скоро выйти по УДО и увидеть небо уже не в привычную за столько лет ожидания, клеточку, а таким, каким его видят свободные российские граждане.

Пообещал им:

– До скорой встречи!

И для порядка запомнил накрепко адреса и подробные анкетные данные лагерных приятелей.

Сам Бридихин рассчитывать на условно-досрочное освобождения не мо.

И это, не смотря на все свои достижения, которых добился по участию в общественной и культурной жизни этого учреждения ФСИН.

Только обиды не таил.

Понимал уголовник, замешанный в серьёзном преступлении, задевшем интересы государства:

– Руководство ИТК не станет делать ничего противоречащее мнению генерала Константина Безбородова из ФСО, пока он сам не распорядится на счёт своего «крестника».

Но таких распоряжений не было.

Так что лишь ровно день в день своего ареста трёхлетней давности Сантей оказался на свободе и смог взять билет до Москвы.

Глава четвёртая

Столица встретила уголовника не так уже и плохо.

За ним оставалась даже комната в коммунальной квартире, за которую, впрочем, никто всё это время и не думал платить.

Зато соседи благосклонно решили:

– Не прошло даром это пребывание Александра Викторовича в далёкой Сибири.

– Взялся мужчина он за ум!

– И работу нашёл, путь физически трудную, зато честную, не то, что занятия в прошлые времена!

И действительно, приобрёл Александр Бредихин рабочую спецодежду, острую штыковую и грабли, а также нитяные китайские перчатки от предстоящих мозолей.

Со всем этим своим багажом он и отправился на пригородную электричку, маршрут которой отлично запомнил:

– Не то, что неизвестное место в дремучем лесу, где якобы, выбросил ценные листы из древнего исторически ценного фолианта, чтобы не тащить на себе лишнюю тяжесть.

На самом деле Сантей вовсе не лукавил перед майором Сергеем Мухиным, когда утверждал:

– Не запомнил место на лесной дороге, где остановил свой микроавтобус его наниматель для поджога, сообщник в краже, а потом и потенциальный убийца, чуть запоздало пустивший в него пулю из пистолета.

…Он никогда прежде не бывал в не очень отдалённом от МКАД, районе Подмосковья.

И возможно, так бы и замёрз той морозной ночью в чаще леса, если бы ноги, после долгого плутания среди елей, сосен и пихт случайно не вынесли его на территорию садового товарищества.

В столь поздний час сторож, если он, разумеется, был, то уже оставил свой пост и предался объятиям Морфея.

Потому никто не мешал странного визитёру в защитном костюме пожарного пройтись по улочкам между садовыми домиками и выбрать один из них для более близкого изучения изнутри, а не снаружи.

Как всегда и бывает в столь небольших, небогатых садоводствах, зимой хозяева здесь появляться не собирались:

– И до самой весны отсутствовало электрическое освещение.

Зато в сенцах избушки, с дверей которой уголовник со стажем легко сорвал пробой, нашлась керосиновая лампа с запасом топлива, а также початый коробок спичек.

Близкое ознакомление с тем, что ему «Бог послал!», вовсе не разочаровало Сантея.

Среди старых тряпок он отыскал всё то, что могло заменить ему фальшивый защитный костюм пожарного, в котором на люди было бы просто неразумно показаться:

– Чтобы не ненароком тут же не угодить в лапы первого попавшегося по пути полицейского.

Эта брезентовая амуниция из каски, куртки и широченных брюк, была сброшена тут же, у входа на дачу.

Взамен взломщик обрядился в старенькие брюки, ватную стеганку и даже на голову ему нашлась облезлая кроличья шапка.

И только сапоги он оставил прежние:

– Поскольку хозяева не носили обувь такого размера как у него.

Здесь же удалось утолить и чувство голода с помощью сухарей в комоде, до которых не успели добраться мыши и банки яблочного сока, поднятого из подпола в этом хозяйственно-жилом сооружении.

И вот там, в ямке, среди изобилия различных фруктовых и овощных закруток, незваный гость придумал:

– Как облегчить свою добычу за счёт никому не нужной старинной бумаги, напоминающей своей грубым составом настоящий картон.

При этом ему не хотелось просто выбрасывать то, что государство хранило, как говорится:

– За семью печатями!

Вооружившись садовым ножом владельца участка, воришка вырезал из переплёта всё его содержимое. Затем упаковал в полипропиленовый мешок из-под удобрений и прямо в погребе, выбрав угол, свободный от банок, закопал в землю.

Остаток грунта он аккуратно рассыпал по всему подполу и для полной маскировки притоптал ногами.

Уже с рассветом, не дожидаясь появления возможного сторожа, Александр Бредихин покинул территорию садоводства.

– Куда идти? – ему подсказала широкая просека, проделанная для свободного доступа садоводов к своим владениям. – По ней и дошёл до ближайшей остановки пригородного электропоезда.

Глава пятая

Не слишком много всего успел передумать новоявленный огородник, пока электричка мчала его, вместе с другими дачниками, до той самой, хорошо запомнившейся ему остановки пригородных поездов.

Зато пешая прогулка по лесной просеке дало ему возможность оценить реальность овладением его же собственной добычей:

– Под видом наёмного батрака.

Тот самый участок, где он три года назад получил всё, что хотел, тоже долго разыскивать не пришлось.

– О том, что он у цели, – Сантею напомнила форменная защитная одежда пожарного, водружённая сейчас на огородное пугало. – Таким вот, довольно странным образом, хозяева, видимо пожелали наказать незваного гостя, похитившего у них телогрейку и выпившего банку компота из подполья.

Ещё той роковой зимой Бредихин предположил преклонный возраст дачников.

И не ошибся.

И теперь, спустя три года, нисколько не помолодели старики, с большим трудом занимавшиеся вскапыванием грядок.

– Бог в помощь! – из-за забора поприветствовал их незнакомец. – Нет ли какой временной работы по уходу за огородом?

Пенсионеры не сразу поверили в столь редкую удачу:

– Найти батрака в самый разгар весенней обработки участка!

Потому сначала хорошенько расспросили человека с полным набором инструментов:

– О его условиях найма?

Вскоре ударили по рукам. И Александр Викторович взялся за работу на чужом участке.

Первым делом он применил грабли, расчистив ими все шесть соток от сухих остатков с прошлой осени и прочего мусора.

Не поленился все эти кучи собрать на кусок материи, выданной ему нанимателями, и в несколько приёмов отнести до свалки:

– Откуда столь горючий, но запрещённый к сжиганию на месте, состав должен был забрать общественный грузовой транспорт.

А там, принялся и за рытьё самого огорода.

Правда, на подготовку к основному делу ушло слишком много времени и когда старики собрались на электричку, чтобы отправиться домой до следующего дня, их трудолюбивый и умелый батрак попросил оставить его переночевать:

– А завтра с самого утра начну и к обеду всё закончу!

Ему пошли навстречу:

– Не ведая об истинных планах нового знакомого.

Оставшись хозяином положения в знакомой избушке, Сантей, убедившись, что пенсионеры действительно ушли на остановку пригородных поездов, взялся за осуществление своей задумки.

Он спустился в подполье, вырыл там из сухой земли свой полипропиленовый мешок со страницами древней книги, затем, поместив добычу в объёмистую матерчатую сумку, прихваченную им загодя из квартиры, тоже повторил путь неразборчивых нанимателей рабочей силы туда, где слышались сигналы пролетавших поездов.

На всякий случай он заровнял место своих раскопок, чтобы никто не догадался о том, что здесь:

– Что-то могли искать?

А на память о себе, как было и зимой, оставил кое-какую вещь.

Но если прежде это был, совершенно бесполезный старикам наряд пожарного, то теперь они обзавелись за счёт сбежавшего батрака вполне завидным подарком:

– Штыковой лопатой и граблями…

Той же ночью Сантей был уже в своей комнате, разбудив поздним приходом соседей по коммунальной квартире.

Зато последующие несколько дней было у него тихо, как в могиле.

Только до тех, кто очень желал прислушаться через дощатую дверь, о том, что происходит у соседа уголовника, могли услышать, как шелестят, переворачиваемые листы древнего фолианта…

Часть вторая

Золотой шар

Пролог

«…В недобрый день того лета явилась звезда на закате, лучи имущая и хвосте, и упала за горой к полудню.

И знаменовала она новую пагубу христианам, ибо по тому же самому трагическому лету сотворилось нашествием новых врагов – безбожных татар, каких в стороне нашей не знали…»

…Оторвал монах-летописец гусиное перо от драгоценного пергаментного листа.

Присыпал он, всё только что им написанное мелкой песчаной пылью из глиняной песочницы. Остался очень довольным чистотой проделанной работы.

Снова умакнул остро отточенное жало в посудину с чернилами.

Но – задумался.

Уставился в темный угол своей кельи. Задышал сквозь сухой кашель, неровно колыша трескучее пламя лучины, укрепленной над аналоем – высоким узким столом с покатой крышкой.

Уже и перо обсохло, да только не до писания больше монаху – задрожали руки от нахлынувшего чувства…

…Велик и благословенен славный город Богодар.

На высоком речном берегу привольно раскинулись дома и мастерские его братчин – артелей кожевенников, серебряников, мостников, плотников и прочих людишек.

В том числе и, гордых своим высоким мастерством – по каменотёсному, бронному да ружейному делу.

Тут же рядом – торговые ряды гильдии купеческой. Чьи суда и караваны знают не только на родной Руси, но и дальних просторах они бывают, в краях заморских.

Никому нет притеснения от лихих набегов иноверцев.

Знают горожане и гордятся тем:

– Черные клобуки-берендеи, торки тюркские и те смирились под властью Великокняжеской.

И то сказать:

– Надежен своими стенами – толстыми насыпными, да ещё и с частоколом, устроенным по верху, детинец в центре Богодара.

К тому же это не простая крепость, а самый настоящий дворец, вобравший в себя все чудеса зодчества:

– И расписные хоромы нынешнего князя Твердислава Остромировича, и крепкие бревенчатые же постройки его боевой дружины, да жилища прилежной челяди.

И днем на солнце, и ночью, если луна на небе, всегда видны над забором-бруствером перед боевым помостом высоких стен – отточенные, железные рожоны на древках копий и рогатин караульного дозора.

Попробуй, сунься ворог сюда:

– Ног не унести, костей не собрать!

А чтобы не забывали об этом:

– Очень частыми стали походы княжеского войска во главе с верным воеводой Завидом Ратником по соседним пределам.

…Вот и нынче широко распахнулись ворота детинца и сияя латами под лучами полуденного солнца, потекла оттуда колонна верховых, где первым на рослом белом скакуне сам великий князь Твердислав красуется принародно.

Ликованием встречают его горожане. Восхищенными взглядами провожают и его самого, и всю немалую княжескую свиту, пока следует дружина широкой крутой улицей до самой реки.

А там уже вздымаются паруса на боевых ладьях:

– Слава венценосцу, избраннику Божьему!

– Никак ловитва выдалась, промысел охотничий на лесного зверя? – гадали многие.

Так как знали доподлинно:

– На ворога князь не собирался. Оброк с них бранный, в связи с этим, не собирал.

Успокаивает и добродушная улыбка, что играет на открытом, мужественном лице княжеском.

Знает Твердислав:

– Красив он в своем голубом корзно-парчевом плаще, не по летней поре роскошно подбитом горностаем. На правом плече застегнут он дорогой янтарной запоною.

Сияет под ним и ожерелье – ворот княжеской одежды, расшитый золотом и самоцветами.

В правой, не прикрытой руке Твердислава, кому-то предупреждением, а кому – зароком от всех бед, могучий шестопер-палица с щестиреберным разящим наконечником.

Гарцует рядом столь же величественный воевода.

Только вовсе не так красив тот.

На его – корявом от шрамов лице, кои не скрывают даже густая – лопатой, борода и вислые усы, гуляет усмешка:

– Гляди, князь, как все тебя любят. Что ни скажи – отказа нет!

Вроде вслух хочет сказать, но молчит.

Лишь кованые копыта лошадей гремят по мощеной улице, да звенят доспехи верховых.

…Охота и впрямь ожидает быть знатной.

Донесли смерды о находке логова медвежьего. Всего-то и дел, что на другую сторону реки перебраться до Топтыгина, да брать зверя на кинжал или рогатину – любимое развлечение Твердислава.

Столь любимое, что оттого, может, и самих медведей в округе почти не осталось:

– Один объявился – и то радость!

Спешились у воды.

Но не успели подняться на краснощитый насад – речное судно с высокими посаженными бортами, как вдруг загудело все вокруг, затряслась земля под ногами.

Ударила, сбивая с ног людей и лошадей, воздушная волна. Огненный смерч заслонил половину неба. И на его фоне словно потемнел день, черной ночи сподобился.

То тут, то там секут небо золотые стрелы звездного дождя, разят они все живое.

Ревя и раскаляя воздух, гоня волну против течения по реке, пронесся страшный монстр, свивая облака в рваные клубки. После чего с воем скрылся за горизонтом.

…К чести его, князь первый опомнился от свалившейся беды.

Вскочил он на прядущего ушами жеребца и поскакал обратно в детинец, под защиту частоколов.

За ним на грунтах – резвой рысью умчалась и княжеская дружина, увлекаемая воеводою.

Хлопнули, замыкаясь, ставни ворот, загремели мощные засовы.

И вот уже вроде бы ничего не напоминает о страшном происшествии. Разве что соломенные крыши, снесенные с хибар, желтым ковром устлали подворья, да яблони топорщат ветви с посеченной листвой.

– Дурной знак, не иначе, – само собой приходит в умы людей, буквально ошалевших от всего, только что увиденного. – Что-то будет?

Глава первая

…Болото началось не сразу.

Сначала закончился лес с его могучими, в два обхвата, соснами, что как в мягком ковре на добрую сажень утопают в зарослях папоротника.

Затем потянулась чащоба непролазного краснотала.

Казалось, конца и края нет этому горделивому кустарнику, так и хлещущему своими гибкими прутьями по широким плечам Ждана.

Причём, делая это при каждом его неверном шаге:

– Но разве это преграда настоящему мужчине в затеянном им очень важном деле!

Да еще для опытного профессионала, знающего лес:

– Как свои пять пальцев.

Уверенно раздвигает Ждан перед собой ветки, словно бывал здесь не раз и точно знает, что ждет впереди:

– Но так оно и есть.

Непростое занятие у него:

– Бортничает самостоятельный рослый мужик, как и его отец, как делали дед и прадед.

Собирает в лесу мед диких пчел:

– А здесь нельзя без хорошего знания леса.

Однако, для самого бортника Ждана он знаком, почитай лучше своей поскотины за родимым домом.

С малых лет постоянно бродит по здешним местам.

А с тех самых пор, как повзрослел, набрался опыту, редко он возвращается с пустым берестяным туесом.

Правда, сейчас ноша легче обычного:

– Нет в туесе мёда.

Только еще идет за ним бортник Ждан, одолевая последние заросли краснотала.

Вот и они кончились. Открыв перед ним широкий заболоченный луг, лишь местами – то тут, то там, сиротливо утыканный редкими стволами посохших берез.

К одному из них и идет бортник.

Сначала по ровной, залитой водой, луговине, потом через кочкарник. Ловко прыгая с одной, косматой от травы, кочки на другую.

Но вот и ноги пришлось замочить:

– Лишь чистая вода плещет в камыше, отделяющем бортника Ждана от его сегодняшней цели – толстого березового ствола, куда еще в прошлом году, его, опытного лесовика привели, выслеженные им по полету к своему рою, пчелы.

Правда, тогда хватало ему других мест:

– То лето выдалось солнечным, теплым.

Взяток пчелиный шел, любо-дорого смотреть. И себя обеспечил медом, и с княжеским оброком сполна расплатился.

Не стал тогда жадничать:

– На потом оставил этот рой.

Нынче же и наступил этот самый случай – «потом», когда завелись неподалеку ушкуйники – беглые отбельные холопы.

– То, что окрестных мужиков грабят – беда, конечно. Но зачем же пчел разорять? – рассуждал бортник Ждан всю дорогу и теперь не оставил этих мыслей, перед тем, как залезть в воду.

Действительно, изрядно навредили разбойники на его угодьях:

– С добрый десяток ульев, устроенных пчёлами в дуплах деревьев, обчистили дотла.

Тогда как оброк он и есть оброк:

– Вынь да подай княжескому сборщику тиуну Томилу установленное полюдье – по пуду меда за каждого из Ждановских домочадцев.

– А где теперь столько набрать? Поневоле полезешь за добычей прямо в болото.

Поднялся бортник Ждан со своей кочки, куда было присел, бережливо снимая перед испытанием водой, крепкие всё ещё лапти, что сам же и сплёл из липового лыка.

Подвесил плетеную обувь к своей веревочной опояске, поправил на спине объемистый туес и захлюпал дальше босиком. Сначала по щиколотку, а потом и до колен проваливаясь в густую болотную, красно-кирпичного цвета, жижу.

Сама береза, чей ствол обломком вершины топорщится в небо, росла когда-то на достаточно высоком от воды месте.

– Оттого-то и вымахала выше других, – полагает бортник Ждан. – Но, видно, все одно замокли корни.

И теперь воочию видны перемены, сгубившие дерево:

– Высохли ветки, сгнила сердцевина, дав в дупле пристанище дикому пчелиному рою.

Выбрался бортник Ждан на попавшийся ему по пути взгорок, как и всё вокруг, заросший густой осокой.

Присел передохнуть.

Сам с удовольствием щурится на небо, где как раз нет ни облачка, только Солнце сияет что есть сил, гарантируя, хотя бы на сегодня, сухую, а значит, самую лучшую в его ремесле, погоду.

Как тут не высказаться от всей души:

– Хорош денек стоит!

Вытянул усталый бортник свои рыжие от тины и ила ноги под теплыми лучами солнца. Попутно сбил щелчком с ноги пару, присосавшихся к щиколотке, пиявок.

Хохотнул беспечно:

– Тоже, глянь-ка, тварь божья, себе пропитания ищет на пользу всему живому, коли кровь дурную сосет.

Настроение поднялось еще больше, когда даже на расстоянии донесся до него гул большого роя.

– Есть медок-то, есть! – крякнул он довольно, со знанием дела. – Не зря сюда через топи добирался!

Потом нашел у подножия ствола твёрдое местечко ровнее, сбросил туда свой нехитрый скарб:

– Одежду, лапти, туес.

И, с удовольствием подставляя прохладному ветерку загорелое тело, пошел в густые камыши, не забыв прихватить с собой острый нож, лично выкованный в сельской кузнице.

Вернулся обратно с хорошей охапкой сухих прошлогодних стеблей. Бросил их на место выбранной лежанки.

Спать лег пораньше, чтобы сразу, по росистому утру, когда еще не проснутся пчелы:

– Забрать у них лишние припасы.

– Нет. Все брать Ждан не будет, обязательно оставит в дупле, сколько надо «мухам» на зимовку.

Ведь все на свете должны жить по-божески, не одним только сегодняшним днем:

– Сейчас, мол, есть чем закусить и ладно, а на завтра хоть сгори все разом синим пламенем.

Бережет бортник свои промысловые угодья:

– Вот и этому пчелиному рою по его доброй воле никогда не будет никакой беды.

…Ночь миновала, наступил рассвет. Но спит промысловик. Не просыпается добытчик.

Крепкий мужик бортник Ждан:

– Мало кто в их, довольно большой, деревне способен реально померяется с ним силами на кулачках.

Да только с некоторых пор грудь стала сохнуть. Видимо, сразу после того, как однажды после не слишком неудачной охоты на пушного зверя, заночевал в зимнем лесу без костра.

Промерз изрядно:

– И вот с тех пор как простудится, рвет горло кашель.

Не обошелся даром и вчерашний долгий путь по болотине:

– Всю ночь бил Ждана тяжёлый озноб, лишь к рассвету забылся он горячечным сном.

И пробуждение оттого не обрадовало.

– Эх, проспал, окаянный, – ругнулся он, когда уже солнце, восходя к зениту, начало припекать его, как следует.

– И все-таки не терять же еще один день в ожидании удобного момента для сбора сладкой добычи?

К тому же хорошо знает бортник Ждан:

– В болоте худой дух, нужно поскорее отсюда выбираться.

Потому, больше не мешкая, взялся за дело.

Запалил он свой дымарь, заправленный гнилушками и немного щепой, приспособил крепкую опояску, как упор для подъема на березу, перекинул ее вокруг ствола, крепко на руки концы намотал, и ловко перебирая босыми ногами по шершавой коре, полез наверх.

У самого дупла нашелся крепкий сук, который бортник приспособил, как лишнюю для себя опору.

После чего перекинул из-за спины туес, раздул дым, чтобы выгнать пчел, и, только было начал браться за дело, как случилось непредвиденное.

Протяжный рев потряс округу.

Горячей волной обдало бортника со спины и как пушинку сбросило с дерева вниз, прямо в болотистую жижу.

Последнее, что запомнил бортник Ждан, прежде чем потерять сознание от нетерпимой боли:

– Падающий на него ствол березы.

Он как соломинка был переломлен у самого основания-комля всё той же непонятной и страшной силой, что сокрушила человека, оказавшегося в воле буйства стихии.

Глава вторая

– Неудачно ли начавшийся день?

– Отмененная ли охота или испытанный им страх перед тварью небесной, чье появление всколыхнуло весь Богодар?

– А может и все вместе взятое? – не на шутку испортили настроение Великого князя.

Первыми это испытала его верная дружина, вернувшаяся следом за ним на стремительных рысях под защиту крепких крепостных стен детинца.

На кого рыкнул разгневанный непонятным, князь Твердислав, кому дал в зубы просто за то, что тот невольно подвернулся ему под горячую руку. Словом, вел себя не так, как прежде:

– В роли «отца и командира».

Когда же прошел он в свои княжеские покои, пришел черед расплачиваться за его неприятности и окружающей чади:

– Домашнм слугам.

До вечера, таким бразом, бушевал и гневался властитель Богодара, всесильный князь Твердислав.

Лишь когда все же велел на традиционный общий ужин со своими приближёнными воинами и чиновниками выкатить бочку настоявшейся медовой браги, приближенные княжеские тиуны поняли:

– Пронесло злость стороной.

И действительно, пусть запоздало, но решил князь сменить гнев на милость, порадеть, им же несправедливо обиженным.

– Что это было? Как ты думаешь, Завид? – за чарой хмельного напитка обратился князь к своему верному воеводе.

Тот ответил на сложный вопрос так скоро, что стало понятно:

– И этот мужественный воин не только накануне изрядно переволновался, но и долго потом размышлял над сим небывалым происшествием.

– Дурной знак, не иначе! – высказался воевода.

Но, тем не менее, совсем ненадолго оторвался военачальник Завид от своего занятия за столом:

– Обильно накрытым различными отборными яствами столом.

И после ответа, ещё долго придавался он утолению своих жажды и аппетита, вызванных всё теми же чувствами, что обескуражили окружающих:

– Насытился, лишь тогда, когда опорожнил полдюжины ковшей медовухи и до самой кости обглодал кабанью ногу, мастерски закопченную на княжеской кухне в печи с ветвями душистого можжевельника.

Мог бы одолеть и больше пищи:

– Только аппетит был уже нарушен.

К тому же и князя никак не удовлетворил столь краткий и уклончивый ответ воеводы.

Пришлось снова Завиду снова размыкать уста не только ради поедания вкусности:

– Видать, не велено тебе было на эту ловитву с медведем идти.

И уже отставив в сторону изрядно чистый от мяса, кабаний мосол, убежденно добавил:

– Вот мы и вернулись!

Вот теперь эти его слова пришли точно по нраву князю Твердиславу, тоже весь день до вечера, склонявшегося к той же точке зрения.

И действительно, прямо по сердцу такие речи княжеской уязвленной гордости:

– Списывают они на чудесное проведение его страх и панику, случившуюся у реки.

Но умом-то понимает Твердислав:

– Горожане вскоре совсем забудут о знамении божьем, только останутся у них в памяти навсегда – его страх и бегство, да отказ от намеченной охоты, отправлялись на которую он со своей дружинное с такой горделивой пышностью.

Снова помрачнел правитель:

– Вдруг и до соседей дойдет, мол, вот ведь князь Твердислав испугался неизвестно чего, значит, силу он былую потерял, можно на него войной идти безнаказанно.

Это следовало пресечь.

– Негоже отказываться от своих прежних замыслов, – продолжая размышления, уже вслух произнес князь. – Следует всегда доводить начатое дело до конца!

Сметливый воевода даже крякнул от речей таких:

– Сам думал подобное, да только боялся словами это высказать.

Тем временем князь все взвесил и принял для себя, единственно верное решение:

– Вот что, Завид, завтра с утра вновь собирай как есть всю нашу боевую дружину, едем того самого медведя брать, от которого уберёгло само проведение!

Распорядился и с самым решительным видом поднялся на ноги князь Твердислав из-за стола.

Словно не замечая, что совсем нетронутыми остались прекрасные яства на множестве блюд, которыми уставлен был лично перед ним торжественный дубовый стол.

И другим бы еще посидеть перед ковчегами с пенной брагой, но время на то вышло.

Князь одним своим жестом наглядно дал понять каждому из сотрапезников, что ужин окончен.

Распуская всех из дворца, сказал, как отрезал:

– Какой бы то ни был предостерегающий дурной знак, а от своего отступаться не станем.

…Наступивший день почти во всём напоминал горожанам вчерашнее такое же его начало.

В путь князь и его свита выступили с первыми лучами солнца, обставив свой выход из ворот детинца с не меньшей пышностью.

В городе уже почти ничего не напоминало о том, что вчера принесло столько неприятностей и до сих пор обрастает слухами.

Хотя работящие и ответственные во всём богодарцы, за прошедшее время уже успели полностью убрать с улиц, разнесенный вчера страшным смерчем, мусор.

Вновь открылись лавки:

– Снова полно в торговых рядах народу.

И даже с пущей радостью, чем это было вчера, встретили горожане новую княжескую процессию:

– Вот каков наш князь, дорогой Твердислав, не переиначивает своих задумок – на дикого зверя опять смело отправился!

Дружина, в свою очередь, бряцая оружием, тоже смотрелась уверенно и боевито.

И даже, не смотря на то, что многие с сомнение думали о верности такого решения князя:

– Пойти наперекор знамению!

Никто не высказывал вслух своего неудовольствия столь скорым возобновлением ловитвы, все надеялись на успешное завершение предстоящей схватки именитого охотника с медведем.

На этот раз уже ничего дурного не произошло.

Расторопно погрузились князь со своими ратниками на парусные насады. Перебрались на них на другой берег реки. А там уже и егеря-охотники с нетерпением ждали начало ловитвы, заранее извещенныё воеводой о возобновлении травли обречённого топтыгина.

Ведомый проводниками, пошел отряд лесными тропами к выслеженному медвежьему логову.

Зверь же и впрямь, оказался не в пример тем, каких ранее вполне уверенно разила твёрдая княжеская рука.

Был он куда более могуч и злее всех, ранее виданных загонщиками «лесных повелителей».

Даже воевода, свою карьеру начавший именно с егерской службы ещё при отце Твердислава, и тот не зрел никогда подобных страшных на вид и могучих зверей.

Крики и шум загонщиков выгнали из медведя из густого малинника, где тот благополучно наслаждался спелой ягодой.

Потому в небывалой ярости выскочил он из густых кустов и бросился оттуда прямо на князя, заставив опешить от неожиданности всё окружение Твердислава.

Да и князь был подавлен.

Даже охотничий кинжал дрогнул у него в руке, при виде настоящего лесного исполина.

Зато зверь действовал без тени сомнения.

С пеной, на клыкастой оскаленной морде, без малейшей остановки на то, чтобы осмотреться, двинулся он прямо вперед на охотника.

Схватка оказалась страшной.

И хоть пропорол князь Твердислав зверю брюхо острым кинжалом, подмял-таки его медведь, под себя, заломал, навалился тяжестью, откормленной за лето, туши.

Хорошо еще, что оказался рядом сотник Истома. Длинным своим боевым копьем ткнул он в мохнатый медвежий бок.

– Но не так, чтобы сразить того наповал! – понимали очевидцы смертельной схватки. – А лишь чтобы раздразнить зверя, отвлечь медведя на себя от прежней жертвы.

Спешивший от загонщиков на выручку к князю воевода Завид, даже издали, правильно оценил задумку ратника:

Реклама: erid: 2VtzqwH2Yru, OOO "Литрес"
Конец ознакомительного фрагмента. Купить полную версию книги.