книжный портал
  к н и ж н ы й   п о р т а л
ЖАНРЫ
КНИГИ ПО ГОДАМ
КНИГИ ПО ИЗДАТЕЛЯМ
правообладателям
Цвет боли. Подчинение

ГЛАВА 1

Ева Брекенридж, нервничая, рассматривала свое изображение в зеркале. Она ни с кем не собиралась встречаться этим утром. Ни с кем, кроме Марка. Она знала, что он будет здесь, точно так же, как он был здесь в этот день в течение предыдущих двух лет, ожидая, чтобы отвезти ее на кладбище, возложить свежие цветы на могилу ее мужа.

Цветы стояли в вазе на туалетном столике рядом с ней, ожидая, когда она возьмет их и вынесет из дома. Но она колебалась, потому что в этом году… В этом году все было иначе. Она была обеспокоена, но все уже решила.

Ей придется жить своей жизнью. Ей придется отпустить прошлое. Это было больно, но в то же время принесло ей некоторое облегчение, как если бы с ее плеч сняли большой груз. Все, что ей оставалось сделать, это посетить могилу Роберта и примириться со своим решением.

Ева разгладила блузку и провела руками по бедрам, затянутым в узкие джинсы. Обычно она по-другому одевалась на кладбище в годовщину похорон мужа. Последние два года она носила черное. Было бы неуважительно действовать небрежно, как будто этот визит не был важным.

Но она также знала, что Роберт не хотел бы, чтобы она так жила. Он хотел бы, чтобы она была счастлива. И его бы не обрадовало то, что она все еще так горько оплакивает его.

Вздохнув, она нанесла легкий блеск на губы и быстро собрала свои длинные волосы в небрежный хвост.

Это была настоящая Ева. В джинсах и повседневной рубашке ей было удобнее, чем в дорогих платьях и украшениях. Только под одеждой она носила сексуальное нижнее белье, в котором так любил ее видеть муж.

Ева закрыла глаза, вспоминая, каково было, когда он прикосался к ней. Как его руки двигались по ее телу, зная его лучше, чем она сама. Он точно знал, как доставить ей удовольствие, как прикоснуться к ней, поцеловать, заняться с ней любовью.

Он дал ей все, что она могла когда-либо пожелать. Его любовь. Его уважение. Все, кроме единственного, в чем она нуждалась больше всего, и этого она никогда не могла бы попросить у него. Она слишком сильно его любила, чтобы когда-либо требовать от него того, что он не мог ей дать.

Ева стряхнула тяжелую пелену печали, решив прожить этот день и жить дальше. Жить новой жизнью.

Она взяла цветы, свои любимые, и поднесла к лицу, закрыв глаза на вдохе. Такие цветы ей всегда дарил Роберт. Каждый день рождения. Каждую годовщину их знакомства. Или в любое время – просто так. Сегодня она положит их на его могилу и уйдет. На этот раз навсегда.

Ей не нужно было видеть холодную мраморную плиту, отмечавшую его жизнь и смерть, чтобы поминать о муже. Не таким она хотела его запомнить. Она мучила себя, стоя над его могилой и безумно скучая.

Он всегда будет жить в ее сердце и душе. Вот где она станет навещать его в будущем. Не на травянистом холме, прикрывавшем гроб.

Ева быстро открыла входную дверь и вышла наружу, моргая от внезапно нахлынувшей волны солнечного света. Хотя была весна, погода в Хьюстоне стояла теплая, и она была рада, что надела блузку с короткими рукавами вместо черного платья, которое всегда носила.

Марк ждал, прислонившись к своей машине, как она и предполагала. Он выпрямился, когда увидел ее, и Ева заметила короткую вспышку удивления в его глазах.

Она скользнула по его пальцам, и он слегка сжал ее руку. В словах не было необходимости. Они оба оплакивали потерю – ее мужа и его лучшего друга.

– Ты прекрасно выглядишь, Ева, – сказал Марк, проводя ее к пассажирскому сидунью.

Она улыбнулась, зная, что сегодня не выглядит особенно красивой. И, вероятно, он был удивлен ее непринужденной внешностью, хотя и не подал виду. Марк взял цветы и осторожно положил их сзади, а затем закрыл дверь, убедившись, что она удобно устроилась.

Затем он проскользнул на водительское сиденье, и Ева почувствовала его запах.

Марк всегда пах одинаково. Совершенно по-мужски, хотя она знала, что он никогда не пользовался одеколоном или лосьоном после бритья. Он был человеком без излишеств, как и Роберт, хотя ее муж носил дорогую одежду, и даже его повседневная одежда была сшита с учетом его привычек.

Даже машина Марка соответствовала его характеру. Элегантный черный «Ягуар». Марк водил машину, названную в честь хищника. Он хорошо подходил для этой роли.

Они были партнерами по бизнесу, но Роберт всегда был подставным лицом. Он был безупречным лицом компании – обедал с клиентами, заключал сделки, посещал все светские мероприятия, а Марк работал за кулисами. Он всегда делал большую часть работы и решал проблемы.

Роберт часто смеялся и говорил, что он был внешностью и обаянием, а Марк был мозгом операции. Но Марк определенно не был лишен привлекательной внешности или очарования. Они были полной противоположностью друг другу. Роберт бы голубоглазым блондином, а Марк – шатеном с темно-карими глазами. Он был не менее привлекателен, чем Роберт. У него была просто более спокойная привлекательность. Молчаливый. Почти задумчивый. Он заставил Еву нервничать, когда она впервые увидела его – они с Робертом еще только начали встречаться. Их ухаживания были бурными. Роберт сбил ее с ног, и Ева знал, что Марк был обеспокоен тем, что его друг потерял голову. Двигается слишком быстро. Тот факт, что Ева это знал, заставил ее опасаться Марка, но со временем он стал ее опорой. Особенно после смерти Роберта.

Когда они выезжали из резиденции Евы, Марк потянулся к ее руке, переплетая ее пальцы, и, как он это делал раньше, слегка сжал в знак успокоения.

Ева повернулся и улыбнулся ему, без слов сказав, что с ней все в порядке. Когда они остановились на красный свет, Марк пристально посмотрел на нее, как будто пытался понять, что в ней изменилось.

Очевидно, удовлетворенный увиденным в ее глазах или выражении лица, он улыбнулся в ответ, но продолжал держать за руку, преодолевая поток машин по пути к кладбищу, которое находилось всего в нескольких милях от того места, где жили Ева и Роберт.

Они ехали в уютной тишине. Они никогда особо не разговаривали в тот день, когда Марк каждый год возил ее на кладбище. Ева навещала могилу мужа и в другое время, но Марк всегда сопровождал ее в годовщину смерти.

Но это был не единственный раз, когда она видела Марк. Он появился в тот момента, как Роберт скончался, и с тех пор был ее опорой. Особенно в тот первый год она отчаянно нуждалась в нем, и он никогда не колебался, независимо от того, в чем она нуждалась, будь то помощь в расшифровке документов и волоките после смерти ее мужа или просто дружеский визит, чтобы составить ей компанию в те дни, когда она чувствовала себя особенно несчастной и одинокой.

Она была бесконечно благодарна Марку за его неизменную поддержку в течение последних трех лет, но пора было двигаться дальше. Пришло время ей встать на ноги, и Марку пора перестать ухаживать за ней.

Сегодня она должна отпустить не только Роберта, но и Марка. Он заслуживал большего, чем возложенная на него роль компаньона вдовы своего лучшего друга. У него была своя собственная жизнь. Она понятия не имела о его связях и даже о том, был ли он в постоянных отношениях. Она внезапно осознала, насколько эгоистичной и черствой она была после смерти мужа. Марк был ее помощником, и она считала это само собой разумеющимся, но больше не собиралась так поступать. Было бы чудом, если бы у Марка были постоянные отношения, потому что немногие женщины будут терпимо относиться к тому, что мужчина бросает все, чтобы броситься на помощь вдове своего лучшего друга.

Когда они прибыли на кладбище и припарковалась, Ева сразу же вышла, не дожидаясь, пока он поможет ей. Она открыла дверь на заднее сиденье и наклонилась, чтобы забрать цветы.

– Я достану их, Ева.

Низкий голос Марка задел ее уши, вызвав покалывание в затылке. Она взяла букет и ободряюще улыбнулась.

– Спасибо, Марк! Я в порядке.

Он посмотрел на нее загадочным взглядом, и ей показалось, что он снова изучает ее, пытаясь проникнуть в голову. Как будто он знал, что что-то изменилось, но не мог понять, что именно. Это было к лучшему, потому что Ева умрет, если Марк сможет читать ее мысли. Если бы он узнает, что именно она планировала и как намеревалась жить дальше.

Без сомнения, он был бы в ужасе. Он бы подумал, не сломалась ли она наконец, и он, вероятно, затащил бы ее в кабинет психиатра так быстро, что у нее закружилась бы голова. Вот почему она не собиралась сообщать ему о своих планах.

Другое дело ее подруги. Чесси бы ее поняла. Она бы даже подбодрила. Кайли… Кайли была невесткой Евы, единственной сестрой Роберта. Они оба выросли в ужасных обстоятельствах, и так же, как Роберт никогда не мог дать то, чего жаждала и в чем нуждалась его жена, так и Кайли никогда не поймет, что движет Евой. Возможно, она даже рассердится, решив, что это предательство брата.

Но она забегает вперед. Сначала кладбище и последний раговор с Робертом. Затем за обедом встреча с лучшими друзьями. Ей нужно быть как можно более занятой сегодня, потому что сегодня вечером все начнется.

Подходя к могиле Роберта, Ева ждала, что к глазам подступят предательские слезы. Но, как ни странно, она впервые за долгие три года почувствовала покой.

Она встала на колени и осторожно смахнула листья и пыль с основания надгробия, прежде чем поставить вазу с цветами посередине. Ее взгляд скользнул вверх к надписи. Напоминание о рождении и смерти Роберта.

Ее палец медленно проследил за словами. Любимый муж, брат и лучший друг. Эти слова сказали все. Напоминание о тех, кто до сих пор оплакивал его. Ева настояла на том, чтобы Марк был удостоен чести быть упомянутым на надгробии, поскольку он был таким же членом семьи Роберта, как она и Кайли.

Еве хотелось, чтобы у них были дети, чтобы его наследие и память жили в них. Но, как и любая молодая пара, они думали, что у них есть все время на свете. Роберт опасался иметь детей. Он боялся, что у него были те же генетические особенности, что и у его отца. Независимо от того, сколько раз Ева мягко напоминал ему, что он совсем не похож на своего отца, Роберт по-прежнему боялся причинить боль тем, кого любил больше всего.

Она понимала его страх. Она знала, как сильно он ее любит. Она также знала, что он лучше умрет, чем причинит вред ей или ее детям. Но тьма его прошлого по-прежнему омрачила его настоящее. Прошлое все еще не давало ему покоя по ночам. Хотя его сестра не часто рассказывала об этом, Ева знал, что Кайли снились те же кошмары, что и Роберту. Что она разделяла многие из бессонных ночей, которые пережил Роберт.

На Еву накатила волна печали. Отец Роберта разрушил жизни двух невинных детей. Хуже того, он дожил до их взрослой жизни, влияя на их выбор, всегда живя в их страхах, даже когда умер. Он все еще держал их в руках из могилы, память и воспоминания обо всем, что он делал, до сих пор мучая их.

– Ева?

Марк тихо окликнула ее по имени, прерывая ее мысли, и она осознала, как долго стояла на коленях у основания памятника, обводя надпись пальцами.

Ева повернулась, подняв голову вверх, так что ее взгляд встретился с Марком.

– Дайте мне минутку, пожалуйста. Подожди меня у машины, если ты не против. Всего несколько минут, и я буду готова.

В глазах Марка снова мелькнуло удивление. Никогда раньше она не просила, чтобы ее оставили одну у могилы Роберта. Это было слишком сложно, слишком эмоционально. Марк всегда оставалась рядом с ней, устойчивый и сильный, ее камень, на который можно было опираться. Он был с ней до тех пор, пока она хотела остаться, а затем отвозил ее домой, где проводил остаток дня, сидя с ней, пока она плакала у него на плече.

Не сегодня. Уже нет.

– Если ты так хочешь… – нерешительно сказал он.

Ева твердо кивнула, убедившись, что слезы ей не грозят. Она не собиралась плакать перед ним. Она слишком долго этим занималась.

– Хорошо, – признал он. – Не торопись, дорогая. Я договорился взять выходной на весь день.

Ева улыбнулась. Она не хотела, чтобы он проводил с ней весь день, как делал это раньше. Слишком много нужно было сделать до сегодняшнего вечера. И она не хотела случайно сломать свою решимость и довериться Марку. Мало того, что это было неуместно, но он определенно не одобрил бы. Он бы подумал, что она сошла с ума.

Ева повернулась назад, когда Марк направился к машине, а затем выпрямилась, чтобы встать над могилой. Она смотрела вниз, сжав челюсти, сдерживая эмоции для разговора, который собиралась завязать со своим мужем.

– Знаешь, я люблю тебя, – сказала она так, словно он стоял перед ней. – Я всегда буду любить тебя, Роберт. Но я хочу, чтобы ты знал, что я собираюсь двигаться дальше. Попробую двигаться дальше, – поправила она. – Начну сегодня вечером. Я знаю, что были… вещи … которые ты не мог мне дать. И я хочу, чтобы ты знал, что я никогда не обижалась на тебя за это. Боже, я слишком сильно любила тебя, чтобы ожидать, что ты дашь мне то, что ты не мог дать. Но ты ушел…

Ее голос дрогнул, когда она произнесла последние, и она подавила поток слез.

– Я одинока, Роберт. Я очень сильно по тебе скучаю. Не проходит и дня, чтобы я не скучала по тебе. Ты был так добр ко мне. Любовь моей жизни. Я знаю, что больше никогда не найду этого. Обрести совершенство хотя бы раз в жизни – это невероятно. Но дважды? Нет, я знаю, что для меня никогда не будет другого, как ты. Но есть вещи, которые мне… необходимы, – прошептала она. – То, что ты не мог мне дать. Вещи, о которых я бы никогда тебя не просила. И я хотела прийти сюда сегодня, чтобы рассказать тебе. Сказать, что я не вернусь. Не потому, что я тебя не люблю или что я тебя забуду. Мне слишком больно приходить сюда и говорить с тобой, зная, что я никогда тебя не верну.

Она глубоко вздохнула и двинулась вперед.

– Я нашла место, где специализируются на… доминирование. Мне нужно понять, чего мне не хватает. Возможно, это всегда было тем, чего мне не хватало. Может быть, я найду ответ. Может быть, не смогу. Но я должна попробовать. Я должна знать. И я не могла не сказать тебе. Не объясняя, что я ни в чем не нуждалась, когда мы поженились. Я ни на мгновение не сомневался, что ты любишь меня, и ты бы подарил мне луну, если бы я попросила. Но об этом … я не могла тебя просить. И прямо сейчас мне нужно чем-то заполнить пустоту. В моей душе есть дыра, Роберт. Та, которую я больше никогда не смогу заполнить. Но сейчас я бы взяла даже повязку. Временное утешение. Я просто хотела, чтобы ты знал. Я буду в порядке. Я не попаду в опасную ситуацию. Я уверена, что буду в безопасности. И как бы мне ни было больно говорить это, я наконец отпускаю тебя. Я слишком долго держалась за тебя. Я больше не могу этого делать. Вокруг меня творится жизнь. Жизнь продолжается. Звучит так банально, правда? Но это правда. Чесси и Тейт волнуются за меня. Кайли волнуется. И Марк. Боже, я удивлена, что он еще не умыл руки. Я была такой обузой для него – для всех – последние три года, и я не хочу больше быть этой женщиной.

– Ты дал мне уверенность и независимость. Ты так многому меня научил. Ты дал мне мир. Проблема в том, что когда ты ушел, ты забрал с собой мой мир. И я снова хочу его вернуть. Я хочу жить и не быть этой пустой оболочкой самой себя, которой я была с тех пор, как ты умер.

Она успокаивающе вздохнула, зная, что то, что она скажет дальше, было глупым. Но ей нужно было снять это с груди. Скажите это и отпустите навязчивые эмоции.

– Еще хочу сказать, что прощаю тебя. Я знаю, это звучит так глупо. Тебе не нужно мое прощение. Но я так долго злилась на тебя за то, что ты бросил меня. Я была такой эгоисткойм. Я провела три года в гневе и обиде, и с сегодняшнего дня я больше не буду этим человеком.

Она позволила руке скользнуть по нагретому солнцем мрамору надгробия.

– Я тебя люблю. Я скучаю по тебе. Я всегда буду любить тебя. Но до свидания, Роберт. Где бы ты ни был, я надеюсь, что ты спокоен, и я надеюсь, что ты знаешь, как сильно я тебя любила. Спасибо, что любишь меня.

Она закрыла глаза, когда собрались слезы, и не открывала их снова, пока не убедилась, что сможет вернуться к машине, где ждал Марк, не выглядя развалиной.

Бросив последний взгляд на могилу и цветы, которые уже потеряли несколько лепестков на ветру, Ева повернулась, расправила плечи и пошла прочь. Поднялся ветер, и солнце пробивалось сквозь облака, освещая ее лицо. Она повернула лицо вверх, наслаждаясь теплом, когда мир окутал ее в своих нежных объятиях. Как будто Роберт посылал ей сообщение, или, возможно, она только представляла, как он благословляет ее решение.

Марк придержал для нее дверь, не сводя взгляда с ее лица, как будто пытался выяснить ее настроение. Она старалась не проявлять никаких внешних эмоций. Потому что она была уверена, что то, что она скажет дальше, ему не понравится, и если он подумает, что она расстроена, он никогда не оставит ее одну до конца дня.

Она подождала, пока он сядет за руль и тронется, прежде чем повернуться к нему.

– У меня сегодня планы на обед, так что тебе не обязательно оставаться со мной. И у меня есть планы на вечер, – пробормотала она.

Брови Марка нахмурились, и он даже не попытался скрыть свое беспокойство. Он взял ее за руку, когда они остановились у светофора.

– Что с тобой происходит, милая?

Его тон был взволнованным, глаза пристально смотрели на нее.

Она одарила его полуулыбкой.

– Я обедаю с Кайли и Чесси. Пришло время прекратить изображать скорбящую вдову каждый год в один и тот же день. Прошло три года, Марк. Он ушел и не вернется.

Она остановилась на мгновение, боль от собственных слов на мгновение перехватила дыхание. Но это нужно было сказать. Следует признать. И, возможно, слова, произнесенные вслух, сделало это намного более реальным.

Ева могла поклясться, что видела облегчение в его глубоких карих глазах, но оно прошло так быстро, что она была уверена, что ей это показалось.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я пришел после обеда с девушками?

Она покачала головой:

– Нет. В этом нет необходимости, Марк. Ты достаточно долго ухаживаешь за мной. Пора мне встать на ноги. Я уверена, что для тебя должно быть облегчением то, что тебе не нужно возиться со мной из-за страха, что я наложу на себя руки. Мне просто жаль, что я так долго был для тебя обузой.

На этот раз в темных глазах Марка вспыхнул гнев:

– Черт, ты не была обузой! Роберт был моим лучшим другом, Ева. Он – и ты – чертовски много значите для меня.

Она сжала его руку, когда он прибавил скорость после того, как машина позади них сердито гудела, потому что Марк не сразу тронулся после того, как загорелся зеленый свет.

– И я ценю это. Я ценю все, что ты для меня сделал. Но пора, Марк. Я должна это сделать. Он ушел. Я должна это принять.

Марк не ответил. Он устремил взгляд вперед, в салоне машины висело сильное напряжение. Разозлила ли она его? Она только была честна и искренне думала, что он будет рад, что ему больше не придется обращаться с ней, как с хрупким стеклом. Что он сможет возобновить свою жизнь, не делая ее приоритетом для себя.

Когда они вернулись в ее дом, Марк проводил ее до двери, и она вошла, повернувшись назад, чтобы сказать ему спасибо и до свидания.

– Это не до свидания, – твердо сказал он. – Ты думаешь, что я больше не нужен, но это не означает, что я просто исчезну. Готовься к этому, Ева.

Сказав это, Марк развернулся на каблуках и зашагал обратно по тротуару, оставив ее с открытым ртом, когда он уезжал.

ГЛАВА 2

Ева проскочила на парковку у «Lux Café» на Вестхаймере и припарковала свой BMW рядом с серебристым купе «Мерседес» Кайли. Автомобиль был подарком Кайли от Робертв на ее двадцать первый день рождения, всего за год до того, как он попал в автокатастрофу со смертельным исходом.

Роберт и Ева часто бывали в Лас-Вегасе. Роберт любил играть и научил Еву самым разным играм в казино. Он достаточно отточил ее навыки игры в покер, и она стала грозным соперником за карточным столом. Роберт всегда хихикал, когда ее выигрыши превышали его собственные, хотя она отказывалась играть с ним за одним столом, потому что он не любил проигрывать. Даже жене.

Их любимым местом для проживания была гостиница «Венеция», где Ева открыла для себя «Lux Café» и все замечательные блюда в меню. Она была счастлива, когда одно из них открылось в Хьюстоне, быстро став излюбленным местом для них и их друзей.

Она поспешила к выходу, с гримасой взглянув на часы. Роберт всегда дразнил ее из-за отсутствия пунктуальности, а она опоздала на свидание с Кайли и Чесси на пятнадцать минут.

Две женщины ждали внутри, когда она ворвалась внутрь. Взгляд Евы сразу же остановился на невестке. Годовщина смерти Роберта была для нее такой же тяжелой, как и для Евы, потому что Роберт была ее единственной семьей. Ева приложил все усилия, чтобы они с Кайли остались близки после его смерти. Они цеплялись друг за друга, обе убитые горем из-за своей потери.

В глазах Кайли были заметны тени, но они стали ярче, когда она увидела Еву и сразу же встала, чтобы обнять ее.

– Как ты? – прошептала Кайли.

Ева обняла ее и с улыбкой отстранилась.

– Я в порядке.

Затем она повернулась к Чесси и обняла ее.

– У тебя сегодня все хорошо? – тихо спросила Чесси.

– Посидим, а потом поговорим. Я ужасно голодна, – сказал Ева с ухмылкой.

Две другие женщины были в восторге от настроения Евы. Ей было стыдно, что последние три года она была обузой не только для Марка, но и для своих ближайших друзей. Но не более того. Cегодня … Что ж, сегодня был первый день ее новой жизни. День, чтобы вернуться на правильный путь и заполнить пустоту, оставшуюся после смерти ее мужа.

Они сидели в просторной кабинке – Ева ненавидела длинные ряды столов, которые стояли практически вплотную. Даже если разговор был случайным, она ненавидела, когда ее подслушивали. А сегодня она как никогда хотела получить полную конфиденциальность.

– Ты выглядишь … по-другому, – заметила Чесси, открывая меню.

Ева оставила его закрытым, потому что знала, чего хотела. Остальные подшучивали над ней, потому что из всего огромного ассортимента вкуснейних блюд она обычно выбирала одни и те же, и сегодняшний день не стал исключением. Стейк. Ее самоелюбимое блюдо в «Lux Café».

– Я изменилась, – тихо сказала Ева.

Глаза Кайли расширились:

– Что произошло?

– Пока ничего. Все только должно произойти, – твердо сказала Ева.

– Ой-ой. Мы вообще хотим это слышать? – спросила Чесси.

Когда официант принял их заказы, за столом воцарилась тишина. Только после того, как он ушел, Кайли предложила Еве объяснить, что она имела в виду.

Ева вздохнула и затем взглянула на Чесси:

– Я хотела спросить тебя … Я знаю, что это личный вопрос, но ты уже говорила об этом раньше, и если он слишком личный, не стесняйся сказать мне, что я лезу не в свое дело, но я действительно хотела бы задать тебе несколько вопросов о вас с Тейт…

Темная тень прошла по лицу Чесси, и на мгновение в ее глазах появилась печаль, прежде чем она стряхнула ее. Но этот взгляд не остался незамеченным ни Евой, ни Кайли, которые обменялись быстрыми озадаченными взглядами.

– Ты знаешь, что можешь спросить меня о чем угодно, – легко сказала Чесси, хотя легкость ее тона показалась Еве вынужденной.

Решив позже выяснить, что за этим стоит, Ева рванула вперед:

– Ты говорила, что у вас с Тейтом доминирующие, покорные отношения. Я только хотела узнать … Я имею в виду, что это звучит глупо, потому что ты, конечно, счастлива. Любой, кто видит вас двоих, понимает, насколько вы влюблены, но я хотел узнать больше о том, как это работает».

Кайли побледнела, и Ева ненавидела поднимать эту тему перед ней, но она не хотела скрывать что-то столь важное от невестки. Не просто невестка, а ее лучшая подруга. Кайли и Чесси были двумя ее лучшими друзьями в мире. Она не могла не поделиться с ними этим, потому что это было огромно. Монументальный скачок вперед по сравнению с жизнью, которую она вела последние три года.

– Ева? Почему ты спрашиваешь? – недоуменно спросила Чесси. Она была обеспокоена.

Ева сделала еще один глубокий вдох и закрыла глаза. Она потянулась к руке Кайли, потому что знала, что это будет тяжело для ее невестки.

– Вы обе знаете, что я любил Роберта всем сердцем. Он дал мне все. Но у меня всегда было это… необходимость. Жажда. Желание. Я не знаю, как это назвать. Но я всегда жаждала… доминирования. И все, что с этим связано. И я знала, что это единственное, чего Роберт мне не сможет дать. Я слишком сильно его любила, чтобы когда-либо требовать от него этого. Мы говорили об этом однажды. В начале наших отношений. До того, как я узнала о его детстве. Он всегда так боялся, что станет таким же, как его отец. Мысль о том, чтобы сделать что-нибудь, что может причинить мне боль или может быть истолковано как насилие, ужасала его. И я думаю, что вначале он боялся потерять меня, потому что не мог обеспечить мне такие отношения.

Кайли потупилась, но Ева могла видеть слезы, собирающиеся в уголках ее глаз. Ева крепче сжала руку Кайли, придавая ей силы, которых у нее не было до сих пор.

– И ты хочешь этого сейчас? – спросила Чесси, нахмурив брови.

Ева медленно кивнул.

Кайли подняла голову, уже собираясь возразить, но Ева заставил ее замолчать, еще раз сжав ее руку.

– Я не хочу отношений. Я имею в виду – не постоянных. Однажды я нашла совершенство. Я знаю, что больше никогда не найду такую любовь. Но мне нужно чем-то заполнить пустоту. Пустота существовала всегда, но пока я была с Робертом, она не была такой болезненной. Я не была одинка. Он дал мне то, что мне было нужно, даже если крошечная часть меня всегда хотела и нуждалась в большем. Я знаю, это звучит ужасно. Я любила Роберта всем сердцем и душой и никогда бы не сделала ничего, чтобы причинить ему боль. Но он ушел. Мне пришлось смириться с тем фактом, что, как бы я ни хотела, он не вернется.

Эмоции переполнили ее горло, и она моргнула, когда горячая влага затуманила ее глаза. Она поспешно вытерла щеки, не желая устраивать сцен на публике. Кайли снова опустила голову, по ее бледной щеке скатилась слеза.

– Я одинока, – прошептала Ева. – И мне нужно что-то, кто-то, чтобы заполнить ту пустоту, которую оставил Роберт. Пора мне отпустить и попытаться двигаться дальше. Я нашла место…

– Что за место? – прямо спросила Чесси.

– Это называется Дом.

Выражение лица Чесси смягчилось. "Да, я знаю его. У нас с Тейт там членство. Тейт дружит с владельцем Дэймоном Роше. Дэймон женат и у него сейчас ребенок, поэтому он не так активен, как был раньше, но он все еще управляет им».

– Он тот, с кем я разговаривала, – призналась Ева. – Он проверил мое членство. Он был очень добр ко мне. Он хотел убедиться, что я знаю, во что ввязываюсь.

– А ты? – выпалила Кайли, снова поднимая голову. – Ева, это серьезно. Что будет, если тебе причинят боль? Что, если ты встретишься не с тем мужчиной? Ты знаешь, какие там существуют монстры? Видит Бог, мой отец был одним из них. Как ты вообще можешь думать о том, чтобы слепо попасть в такую ситуацию?

– Я не пойду слепо, – мягко сказала Ева. – Это то, над чем я много думала. Я бесконечно исследовала, что и привело меня в Дом. Я осмотрела помещение. Я была там в самые загруженные времена. Я знаю, чего ожидать. И Дэймон заверил меня, что, особенно во время моего первого визита, за мной будут очень внимательно наблюдать.

Их разговор прервался, когда официант принес закуски, но женщины меньше всего думали о еде. Их тарелки стояли перед ними нетронутыми, разговор продолжался.

– Я просто хотела знать, каково это было для тебя и Тейта, – мягко сказала Ева.

В зеленых глазах Чесси снова блеснула боль. Она заправила свои темные волосы за ухо, пытаясь скрыть сомнения, но Ева не пропустил этого, и ей стало интересно, что, черт возьми, происходит с ее подругой. Она казалась… несчастной. И, возможно, это было уже какое-то время, но Ева была настолько поглощена собой, что не обращала внимания на окружающих ее людей.

– Ты что-то нам не рассказываешь, Чесси? – потребовал ответа Ева.

Чесси выглядела одновременной виноватой и удивленной.

– Нет, конечно нет. И, отвечая на твой вопрос: когда это правильно, это самая прекрасная вещь в мире. Я ни разу не пожалела о том, что отдала себя Тейту в полное подчинение. Он всегда так замечательно заботился обо мне. Лелеял меня. Защищал меня каждым своим вздохом. Я всегда была его приоритетом. И он был таким требовательным.

Ева нахмурился, потому что все слова были сказаны в прошедшем времени.

– Разве это не так сейчас? – спросила Ева.

Чесси ярко улыбнулась. Слишком ярко.

– Конечно, так. Я только что сказала. И что ж, возможно, он не так совершенен, как раньше, но этого следовало ожидать. Тейт был так занят, чтобы его бизнес стал успешным, и когда новизна стирает любые отношения, легко впасть в рутину. Не волнуйся. Мы не разводимся или что-то в этом роде, – сказала она со смехом.

Но вынужденная веселость беспокоила Еву. Она отбросила дурные предчувствия, чтобы сосредоточиться на текущем вопросе.

– Опять же, если это слишком личное, чтобы обсуждать это, – сказала Ева. Но Чесси отмахнулся от нее и жестом попросил ее продолжить. – Чем вы занимаетесь с Тейт? Я имею в виду, ты в рабстве? Боль? Порка? Или все дело в том, что ты просто подчиняешься его приказам?

Кайли выглядела так, будто заболела, и возилась с едой, как будто пыталась отвлечься от происходящего разговора. Ее лицо побледнело, и Ева начала сомневаться в том, что стоило поднимать эту тему в присутствии невестки. Но она не хотела, чтобы Кайли не знала. Этим она была должна дать понять невестке, что она, по крайней мере, попытается двигаться дальше и, возможно, будет связана, пусть даже временно, с другим мужчиной. Она определенно не хотела, чтобы Кайли узнала об этом случайно. Она хотела, чтобы Кайли услышала все это от нее.

– Я думаю, дело в том, чего ты хочешь, – тихо сказала Чесси. – Да, мы практикуем все это и многое другое. Я все делаю, как он хочет. Он знает, как далеко он может зайти. Мы вместе достаточно долго, поэтому он хорошо знает мои границы. Возможно, лучше, чем я сама себя знаю. Но вначале важно, чтобы ты была очень честна со своим партнером и установила границы. Ему нужно точно знать, кто ты и что тебе неудобно. И вам понадобится безопасное слово, пока ваши отношения не разовьются настолько, чтобы он знал, как далеко он может зайти.

– Я чувствую себя ребенком в магазине игрушек, – с сожалением сказала Ева. – Я хочу попробовать все. Хотя бы один раз. Я не знаю своих границ. И не узнаю, пока они не пересекутся.

– Тогда еще важнее выбрать правильного парня. Того, кто понимает, что ты новичок на сцене. Ты хочешь поэкспериментировать, но оставляй за собой право выключить рубильник в любой момент. И ради бога, Ева, не соглашайся идти домой с парнем, пока не узнаешь его как следует. Оставайся в клубе. Все свои эксперименты проводите там, в общественном месте, где намного безопасней.

Ева кивнул. Она уже подумала об этом и не собиралась вести парня домой. В место, где они с Робертом жили и любили. Было бы верхом неуважения практиковать то, что потрясло бы ее мужа, под его собственной крышей. И при этом она не согласилась бы уехать с каким-нибудь незнакомцем туда, где только Богу известно, что может случиться, если она окажется в его власти.

Дело не в том, что она не учла все риски. Наоборот! Она бывала в Доме не раз. Она бесконечно расспрашивала Дэймона Роша, и этот человек проявил огромное терпение и понимание. Но теперь, слушая предупреждения Чесси, она задумалась.

Но нет. Она все продумала. Это было все, о чем она думала последние месяцы. И хотя движение вперед к новой жизни в трехлетнюю годовщину смерти мужа может показаться безвкусным, для нее это было символично. Теперь она не отступит.

Она действительно вздрогнула, когда Чесси заявила, что она принадлежит своему мужу, и тот может делать все, что хочет. Ева этого хотела. Она жаждала этого с темной потребностью, которую даже полностью не понимала. Дело было не в том, что она не принадлежала Роберту сердцем и душой. Эта потребность в господстве была глубже, чем просто принадлежность. Ева хотела принадлежать. Ей нужно было все, что ей дал муж, но… больше. Она хотела пересечь эту серую черту. Хотела разрушить ее границы. Она хотела узнать, что они из себя представляли и насколько далеко она хотела и могла зайти. Как она узнает, если никогда не попробует?

– Ты собираешься это сделать, не так ли? – тихо спросила Кайли. – Я вижу это в твоих глазах, Ева. Я знаю этот взгляд. Ты действительно собираешься это сделать.

Ева кивнула, чувствуя облегчение, подтвердив это.

Чесси потянулась через стол, чтобы схватить другую руку Ева, и сжала ее.

– Тогда я желаю тебе удачи, – сказала Чесси.

– Эй, тебе не нужно идти? – спросила Ева, внезапно вспомнив, что Чесси несколько дней назад упомянула, что они с Тейтом собираются провести этот день вместе. – Разве Тейт тебя не ждет? Я не хочу тебя задерживать. Я просто хотела задать тебе эти вопросы.

Снова то еле различимое мерцание в глазах Чесси, прежде чем она опустила взгляд и взяла Еву за руку.

– Нет, – легкомысленно ответила Чесси. – Ему пришлось все отменить. На работе возник важный вопрос.

Ева поморщилась:

– Сожалею. Я знаю, вы этого с нетерпением ждали. К сожалению, мне нужно бежать. Мне нужно время, чтобы подготовиться к сегодняшней ночи. Хотя я приняла решение, я все еще достаточно нервничаю, и мне нужно время, чтобы подготовиться и уговорить себя пройти через это.

Чесси улыбнулась:

– Завтра я жду отчета первым делом, а если не получу, то приду. И если тебя не будет дома, я позвоню в полицию!

Ева улыбнулась:

– Конечно, я буду дома.

Она встала, положив на стол несколько банкнот, чтобы оплатить обед. Кайли тоже встала.

– Я провожу тебя, – сказала Кайли.

Чесси взглянула на Еву, приподняв бровь, а затем многозначительно взглянула на Кайли. Ева вздохнул. Она знала, что будет дальше. Помахав Чесси, Ева вышла из ресторана, Кайли была рядом с ней.

Когда они подошли к машинам, Кайли протянула руку Еве.

– Ева, ты действительно обдумала это? – спросила она умоляющим тоном. – Я действительно волнуюсь за тебя. Это совсем не похоже на тебя. Что подумает Роберт? Ева, он бы умер, если бы узнал!

– Кайли, Роберт мертв, – мягко сказала Ева. – Мы не можем вернуть его. Боже, если бы я могла, я бы сделал это в мгновение ока. Я бы забыла все о своих желаниях и потребностях, если бы могла вернуть его. Но он ушел.

Слезы стояли у нее в горле. Слезы, которые она не позволила себе пролить сегодня. Она настроилась, что этот год будет другим. Что она не проведет годовщину смерти мужа апатичной и скорбящей.

Глаза Кайли были полны горя. Слезы беззвучно катились по ее щекам.

– Я так по нему скучаю, Ева. Он был моей единственной семьей. Я все еще не могу поверить, что он ушел.

Ева обняла ее и крепко прижала, пока плечи Кайли дрожали.

– Ты не права. У тебя есть семья. У тебя есть я. Я никуда не поеду. Это не меняет отношений между нами. Клянусь. Но Кайли, мне нужно взять и продолжить свою жизнь. Это убивает меня. Мое горе медленно убивает меня, и Роберт возненавидел бы это. Он никогда не хотел бы, чтобы я провела остаток своей жизни, оплакивая его. Он был бы первым, кто захочет, чтобы я была счастлива, даже если бы этого не было с ним.

Кайли отстранилась, поспешно вытирая слезы.

– Я знаю это. И я хочу, чтобы ты была счастлив, Евас. Но так ли должно быть? Ты не понимаешь, каково быть во власти монстра. Ты не можешь захотеть поставить себя в положение, в котором ты беспомощны перед мужской властью. Он может навредить тебе. Оскорблять тебя. Поверьте, ты этого не хочешь. Ты никогда не сможешь понять, насколько это унизительное и бессильное чувство, а я понимаю. И я не хочу этого для тебя. Роберт никогда не захочет этого для тебя.

Ева осторожно вытерла слезы Кайли.

– Не все мужчины такие, Кайли. Я знаю, что вас беспокоит. Я не отрицаю того, через что прошли ты и Роберт. Я бы никогда не позволила себе этого. И посмотри на Чесси и Тейт. Ты знаешь, какие у них отношения. Ты искренне веришь, что Тейт когда-либо повредил бы волос на ее голове? Он любит ее. Он ее обожает. Он абсолютно уважает ее подчинение. И это то, чего я хочу.

– Но он причиняет ей боль, – яростно сказала Кайли. – Ты должна была видеть то, что видела я сегодня. Что мы видели за последнее время. Она недовольна, Ева, и я беспокоюсь о ней. Что, если он оскорбляет ее?

Ева моргнул, совершенно потрясенный утверждением Кайли. Да, она заметила, что Чесси не была обычной веселой и солнечной личностью. Она чувствовала, что с ее лучшей подругой что-то не так, но никогда не думала, даже на мгновение, что Тейт причиняет ей физическую боль.

– Я точно не знаю, что происходит с Чесси и Тейт, – осторожно сказала Ева. – Но я знаю, что он ни в коем случае не оскорбляет ее. Чесси никогда этого не потерпит. Она слишком сильная и независимая, несмотря на то, что разрешила Тейту себя подчинить. Не говоря уже о том, что она скажет нам, если он причинит ей боль. Мы слишком близки с друзьями. Мы бы знали, Кайли. Мы бы знали.

– Никто никогда не знал, через какой ад прошли мы с Робертом, – сказала Кайли с болью. – Мы скрывали это от мира. Наш отец казался другим заботливым родителем, неспособным причинить нам вред. Но за закрытыми дверями он был чудовищем.

– Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне, – сказал Ева. – И не беспокойся о Чесси. Я поговорю с ней, если тебе станет легче. Я знаю Тейта. Все мы знаем Тейта. Мы все дружим годами. Он ни в коем случае не злоупотребляет Чесси. Дорогая, я знаю, что тебе не нравится мой выбор. Я не жду, что ты это примешь, но я бы хотела, чтобы вы хотя бы уважала это.

– Я люблю тебя, – отрывисто сказала Кайли. – И я никогда не прощу себя, если хотя бы не попытаюсь увести тебя с пути, который ты, кажется, так полна решимости избрать. Но если это действительно то, чего ты хочешь, если это то, что тебе нужно, и это сделает тебя счастливой, тогда я постараюсь уважать твой выбор. Я просто не хочу тебя потерять.

Ева снова обнял ее.

– Ты не потеряешь меня. Ты моя сестра и лучший друг. Роберт был не единственной моей связью с тобой, и теперь, когда он ушел, это не означает, что наша связь разорвана. Ты моя семья, Кайли. Я тебя люблю.

Кайли отстранилась, водянистая улыбка дрожала на ее губах.

– Я буду ждать отчета завтра, как и Чесси. Я не буду спать сегодня, потому что беспокоюсь о тебе. Я просто надеюсь, что ты знаешь, во что ввязываешься.

– Я тоже, – пробормотал Ева. – Я тоже.

ГЛАВА 3

Марк Корбин припарковал свою машину у Дома и мгновение сидел, снова задаваясь вопросом, почему он здесь сегодня вечером. Обычно в годовщину смерти Роберта Марк проводил день – и вечер – с Евой. Не то чтобы он не проводил с ней много других дней, но в первые две годовщины смерти Роберта он провел весь день с Евой. Держа ее. Утешая ее. Поддерживая ее.

И это был его личный ад.

Стыдно быть влюбленным в жену своего лучшего друга. Он жил с чувством вины за весь брак Роберта и Евы. Роберт знал. Он догадался, хотя Марк изо всех сил старался никогда не показывать свои чувства. Но его лучший друг был проницателен. Он знал его лучше, чем кто-либо другой. Они были не просто деловыми партнерами. Они были близки, как братья, хотя Марк не существовал в аду, который Роберт и Кайли пережили в детстве.

Семья Марка была полной противоположностью семьи Роберта. Родители Марка были по-прежнему влюблены друг в друга так же сильно, как и сорок лет назад, когда поженились. Марк был одним из пяти братьев и сестер, средним ребенком. Два старших брата. Две младшие сестры, которых избаловали и защищали их старшие братья.

Сплоченная семья Марка сбивала Роберта с толку с того момента, как он впервые встретил их. Он не знал, как реагировать на нормальную, хорошо приспособленную семейную обстановку. Семья Марка приняла Роберта и Еву, когда Роберт женился на ней. И даже Кайли, хотя она была более замкнутой и более осторожной с его большой семьей, чем Роберт.

Марк снова вздохнул и вышел, направляясь к входу в Дом. Сегодня он даже не был заинтересован в каких-либо действиях, но он был возбужден и на грани. Ева занимала его мысли весь день. С тех пор, как он отвез ее на кладбище и увидел в ней перемены.

Он не знал, что с этим делать. Она вышла из дома в джинсах и футболке и выглядела такой молодой и красивой, что у него все еще болело сердцепри воспоминании о ней.

А потом она попросила, чтобы ее оставили одну у могилы, и осталась там, ее губы шевелились, когда она долго разговаривала с Робертом. Когда она вернулась, в ее поведении была заметная разница. А потом эта болтовня о том, что он ей не нужен. Она извинялась перед ним, черт возьми! Извинялась за то, что был чертовым бременем. За то, что отняла слишком много времени и жизни. Черт, она даже не осознавала, что была его жизнью. По крайней мере, он на это надеялся.

Он поздоровался с человеком, открывшим дверь, и прошел на нижний этаж. Социальные комнаты. Места, где люди встречались, пили хорошее вино, общались, прежде чем подняться наверх в общую комнату или в один из частных люксов.

Было много красивых женщин, и он поймал на себе немало заинтересованных взглядов. Прошло много времени с тех пор, как он приходил сюда выпустить пар. Обычно после того, как он проводил время с Евой, воображая, что женщиной, с которой он был, была она. Это делало его ублюдком, но он заботился о том, чтобы у женщины, с которой он был, не было возможности узнать, что она была плохой заменой той единственной женщине, которую он не мог иметь.

Она наконец двинулась дальше? Она говорила об этом по дороге домой. Она была резкой, до боли резкой, и это стоило ей видимых усилий. Он прочитал неприглядные эмоции в ее глазах, когда она сказала, что Роберт ушел и не вернется, а ей придется идти дальше и смириться с этим. Но имела ли она это в виду?

Он боялся надеяться. И он боялся сделать неверный шаг. Он не мог позволить себе все испортить, слишком рано толкнув ее. Она считала его другом. Она считала себя обузой для него. Даже не осознавая, что он жил моментами, когда был с ней.

Роберт знал, что его лучший друг был влюблен в его жену. Он знал и принял это. Марк боялся, что это разрушит не только их дружбу, но и деловое партнерство. Но Роберт все понял. Он верил, что Марк никогда не воспользуется этим влечением. И он также потребовал от Марка обещания, что если с Робертом что-нибудь случится, то Марк будет рядом с Евой.

Хуже всего было то, что Роберт попросил об этом всего за несколько недель до того, как погиб в результате несчастного случая. Как будто знал. Чувствовал ли он, что что-то случится и что Ева останется молодой вдовой?

В то время Марк отмахнулся от очень серьезного обещания, которое поставил перед ним Роберт.

Если со мной что-нибудь случится, парень, я хочу, чтобы ты пообещал мне. Обещай мне, что ты будешь рядом с Евой. Я знаю, что ты ее любишь. Если когда-нибудь наступит день, когда я не смогу быть рядом с ней, я хочу, чтобы ты пообещал мне, что позаботишься о ней и полюбишь ее, как я.

Слова эхом пронеслись в его голове. Пророчество? Или просто совпадение?

В то время это обещание было лишь болезненным напоминанием обо всем, что было у Роберта и чего не было у Марка. Ева была… Она была красива. Не только физически. Она могла осветить комнату, просто войдя в нее. У нее была нежная улыбка, которая могла очаровать даже самое жестокое сердце. И она ни разу даже не взглянула в сторону другого мужчины после того, как встретила Роберта. Видит Бог, не было недостатка в мужчинах, которые хотели просто соблазнить жену другого мужчины. Но Ева вела себя так, словно не имела представления о своем влиянии на мужчин. И это сделало ее еще более желанной для Марка.

Быстро обойдя общественные комнаты, он взял бокал вина – Дэймон Рош подавал только самое лучшее – и направился вверх по лестнице в гостиную.

В большой открытой комнате проходило обычное эклектичное секс-шоу. Хотя на самом деле перегородок не было, комната была разделена на части, где участники занимали свои собственные пространства для забав.

Когда он прошел дальше в комнату, его встретила смесь звуков и запахов. Удары плоти о плоть. Привкус кнута или плети. Вздохи, стоны и крики экстаза. Немного боли. Некоторое удовольствие. В воздухе стоял запах секса.

Он пересек комнату, осматривая людей, желая убедиться, что Тейт и Чесси не присутствуют сегодня вечером. Не то чтобы он был ханжой, но встречи с лучшими друзьями не входили в его список приоритетов. Хотя ему не стоило волноваться, потому что он не видел их в Доме несколько месяцев. Когда он видел их несколько раз в прошлом, он прерывал свой визит, потому что никогда не сделал бы ничего, что могло бы доставить Чесси дискомфорт.

Она была особенной женщиной, а Тейт был удачливым сукиным сыном, обладавшим таким совершенством. Покорная. Прекрасная. Дарящая Тейту абсолютное доверие. Нет более драгоценного подарка, чем женщина, покоряющаяся мужчине.

Это было то, что он хотел для себя, то, что он всегда искал в любых отношениях, которые у него складывались. Но для Евы он отказался бы от этой части себя, если бы это был единственный способ получить ее. Учитывая прошлое Роберта, Марк точно знал, что Роберт и Ева никогда не интересовались этим образом жизни.

Но после Евы он так и не пошел дальше случайного секса. Как только она вихрем ворвалась в жизнь Роберта, для Марка не было другой женщины. Он удовлетворил свои потребности, позаботился о том, чтобы удовлетворялись и потребности его партнера, а затем двинулся дальше, никогда не желая брать на себя обязательства, хотя знал, что Еванедостижим. Только теперь это было неправдой. Она была свободна. Но могла ли она когда-нибудь любить другого мужчину так, как любила Роберта?

Это был вопрос дня. И мог ли Марк довольствоваться лишь частью ее сердца?

Он кивнул, прежде чем смог остановиться. Черт, да, он заберет любую ее часть, какую только сможет. Вопрос был в том, когда он сделает свой ход?

Сегодняшний день подарил ему первый за три года луч надежды на то, что Ева готова преодолеть свое горе и снова жить своей жизнью. Он был терпеливым. Он был тем, в ком она нуждалась. Но он хотел быть намного большим.

Он отступил в угол комнаты, вежливо отклонив с нежной улыбкой женщину, которая предложила ему услуги. В другую ночь он мог позволить себе закрыть глаза и представить Еву в своих крепких, но нежных объятиях. Но сегодня его мысли были поглощены Евой, и он не мог собраться с духом, чтобы притвориться, как делал это много раз.

Его семья считала его дураком из-за того, что давным-давно он не выходил за рамки своих чувств к Еве. Последние три года они смотрели на него с симпатией. Его братья даже спросили его, когда он собирается выступать. Но он знал, что еще не время. Не тогда. Но сейчас?

Он ничего не мог поделать с лепестком надежды, который раскрылся сегодня, когда он был с Евой. Он видел разницу в ее глазах и в ее поведении. Но потом это дерьмовое извинение за то, что была обузой, и она вела себя так, как будто перестала быть этой обузой для него.

К черту это. Если она думала, что он просто отойдет в сторону, она ошибалась.

Он стоял и смотрел с угасающим энтузиазмом, даже не зная, что привело его сюда сегодня вечером. Он хотел быть с Евой. Смотрел фильм и пытался отвлечься от горя, что он делал в последние две годовщины – и много раз между ними. День прошел совсем не так, как он ожидал. Он очистил свой календарь, убедился, что его клиентами занялись другие менеджеры, чтобы он мог провести день с Евой.

Он не ожидал, что она почти уволит его после поездки на кладбище.

Его взгляд был обращен к двери, в которую вошла пара, и он сразу насторожился.

Что за вечно любящий хрен?

Он смотрел, не в силах поверить в то, что видел. Ева только что вошла в дверной проем вместе со знакомым Марку человеком из Дома. Его рука крепко обвивала талию Евы, его рука очень собственнически лежала на ее бедре, не оставляя вопросов о его… владении. Или предстоящем владении.

Она была одета в убийственно черные брюки, которые обнимали и подчеркивали ее идеальные формы. И на ней были туфли для секса, которые просто умоляли мужчину сделать это. Трахни ее на каблуках, пока она не начнет выкрикивать твое имя снова и снова.

Ее волосы были растрепаны, несколько завитков лениво спускались по тонкой шее, привлекая внимание к изящности ее черт.

И она выглядела напуганной до смерти.

Марк пересек комнату, прежде чем даже осознал, что делает. Какого хрена она здесь? В проклятом заведении, посвященном всевозможным сексуальным извращениям?

Сужчина, с которым она была, был постоянным посетителем Дома. У него была вереница сабмиссивов, и он редко встречался с одной и той же женщиной два раза подряд. И все же он был здесь, собственнически обвив рукой Еву, и в его глазах было видно похоть.

Черт возьми, она думала, что делает?

Он был всего в нескольких футах от них, когда Ева подняла на него потрясенный взгляд и ее рот приоткрылся от удивления. Паника промелькнула в ее глазах, и она сделала шаг от мужчины рядом с ней.

Мужчина, Крейг, поспешил оттащить ее назад, и это еще больше разозлило Марка. Он схватил Еву за руку и быстро прижал ее к себе.

– Какого черта, Корбин? – потребовал ответа Крейг, хватая Еву за другую руку.

Марк немедленно встал между Евой и Крейгом, прикрывая девушку своим телом.

– Убирайся от нее подальше, – рявкнул Марк. – Сейчас же!

Брови Крейга взлетели вверх, и он некоторое время смотрел, прежде чем, наконец, поднял руки в знак капитуляции. Не типично для такого человека, как Крейг. Доминант, который никому не уступал. Но Марк был убежден, что он, скорее всего, выглядел как сумасшедший, готовый взорваться, судя по настороженности во взгляде Крейга. И Крейг не ошибался в этом предположении. Марк был опасно близок к тому, чтобы потерять контроль над собой.

– Я просто найду на вечер другую компанию, – пробормотал Крейг.

– Сделай это, – сказал Марк сквозь стиснутые зубы. – И никогда не делай ошибки, подходя к ней снова, или я тебя убью. Ты меня понял?

– Да, чувак, я понял.

Марк обернулся и увидел бледное потрясенное лицо Евы и выругался себе под нос. Он схватил ее за руку и потащил в коридор. Она все еще не произнесла ни слова. Она выглядела настолько униженной, что Марку хотелось ударить кулаком в стену. Меньше всего он хотел смутить ее, но, черт возьми, что он должен был делать, когда она появилась в образе женщины, ради которой мужчина готов умереть? Женщина, которой он очень хотел обладать.

Он вел ее вниз по лестнице и по коридору к выходу так быстро, как только мог, учитывая ее шипы, замаскированные под туфли. У него возникло искушение перекинуть ее через плечо и вытащить наружу, как пещерный человек. Ему едва удалось сдержать это особое желание.

Как только он выволок ее на улицу, он повернулся к ней, пытаясь обуздать гнев, витавший в его венах.

– Где твоя машина? – прорычал он.

– Я не брала машину, – запинаясь, проговорила Ева. – Я вызвала такси.

Иисус. Это было еще хуже. Разве она не собиралась сегодня вечером идти домой одна? Планировала ли она переспать с каким-нибудь парнем, с которым здесь познакомилась? Но тогда как, черт возьми, он может знать, что это вообще ее первый раз? Насколько он знал, она могла быть постоянным клиентом, и, возможно, они с Крейгом уже встречались раньше. Марк определенно редко бывал в Доме в последнее время, чтобы быть в курсе происходящего в клубе.

Он подвел Еву к своей машине, открыл пассажирскую дверь и буквально затолкал ее внутрь.

– Марк?

Это слово, сказанное со страхом и неуверенностью, ранило его до глубины души. Черт возьми, меньше всего он хотел, чтобы она его боялась. Ему нужно было успокоиться, пока он не утратил остатки проклятого самообладания. И не уничтожил любой шанс, который у него был с ней.

– Я отвезу тебя домой, – сказал Марк более мягким тоном.

Он подошел к водительскому месту и проскользнул внутрь, запустил двигатель и начал сдавать назад до того, как закрыл дверь. Он рванул по извилистой дороге, ведущей к дому, и с нетерпением ждал, пока откроются ворота, чтобы позволить ему выехать.

Разгоняясь по шоссе, он почувствовал, как Ева бросила на него нервный взгляд. Увидел, как она закусила губу, явно борясь с тем, что хотела сказать.

Он потянулся к ее руке, успокаивающе сжал ее.

– Мы поговорим, когда вернемся домой, – сказал он приказным тоном, который раньше никогда не использовал с Евой.

Но это сработало. Она немедленно закрыла рот, хотя ее нижняя губа все еще была закушена. Унижение по-прежнему сковывало ее черты, и Марку стало больно от осознания того, что она страдает. Он еще даже не знал, что, черт возьми, он ей скажет.

Они проехали остаток пути в напряженном молчании, ее рука крепко сжимала его руку. Он чувствовал ее дрожь, и его убивало то, что Ева его боится. Он пресечет это в зародыше, как только доберется до сути.

Она выглядела удивленной, когда он подъехал к своему дома, который находился всего в нескольких милях от ее собственного. Она повернулась, и вопросительно взглянула на него.

– Мы поговорим здесь, – коротко сказал он, заезжая во двор.

Ева снова замолчала, склонив голову и уставившись себе на колени. Не обращая внимания на ее побежденное поведение, Марк протянул руку и нежно обхватил ее подбородок, подталкивая, пока она не взглянула на него.

– Все будет хорошо, дорогая. А теперь заходи внутрь, чтобы мы могли поговорить.

Ева кивнула, и он быстро вышел, чтобы забрать ее из машины. Марк провел ее в свой дом, удовлетворенный тем, что она оказалась на его территории.

Хотя они провели много времени вместе за последние годы, это всегда происходило на нейтральной территории. Или в ее собственном доме, который она делила с Робертом. В последний раз она была в его доме, когда Роберт был еще жив, и пара тогда часто бывала в гостях.

Он обнял Еву за талию, проводя ее через фойе в гостиную. Она застыла, но не пыталась дистанцироваться от него. Она была слишком занята и выглядела так, словно ждала, когда наковальня упадет с неба ей на голову.

Когда они вошли в гостиную, он ослабил хватку и сделал шаг в сторону, неровно проведя рукой по волосам. Затем он повернулся, не зная, как именно задать вопросы, обжигающие его язык. К черту. Он знал только один способ. Тупой.

– Какого черта ты делал сегодня в Доме, Ева? – спросил он требовательно.

Она вздрогнула от ярости в его тоне, и ее глаза потемнели.

– Ты не представляешь, во что ввязываешься, находясь там, – продолжил он. – Ты хоть представляешь, что с тобой может случиться? Что Крейг сделал бы с тобой? Позвольте мне тебе сказать. Он бы заставил тебя наклониться, пока порол твою хорошенькую задницу, и тогда он бы трахнул тебя без пощады, не заботясь о твоем удовольствии. Только о своем собственном. Он взял бы тебя и использовал, и ему было бы наплевать на тебя или твое удовольствие. О чем ты, черт возьми, думала?

Она облизнула губы, глаза ее блестели от слез. Ах черт. Меньше всего ему хотелось заставить ее плакать.

– Я понимаю,Марк, – тихо сказала она. – Я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь.

Его лоб нахмурился:

– Ты ходила в Дом до сегодняшнего вечера?

Она покачала головой:

– Нет. Это была моя первая ночь.

– Иисус Христос, кора. Какого черта? Ты хоть представляешь, что могло бы случиться с тобой, если бы меня там не оказалось? Я не могу позволить тебе вернуться туда, черт возьми. Тебе там не место.

Ее губы задрожали, а затем она, казалось, мысленно встряхнулась. Она напряглась и пристально посмотрела на него.

– Я точно знаю, что делала. Ты не понимаешь, Марк. Ты никогда не поймешь.

– Так попробуй мне объяснить! – бросил он с вызовом.

Ева долго смотрела на него неуверенным взглядом, словно пыталась решить, можно ли емудоверять. Он был на грани, потому что, черт возьми, он хотел, чтобы она могла прийти к нему за чем угодно. И он хотел ее доверия.

Затем она закрыла глаза и упала на диван, села, наклонивнись вперед, закрыв лицо руками. Ее плечи дрожали, и все, что он мог сделать, это не подойти к ней. Не утешать и не обнимать ее и не говорить ей, что все будет хорошо. Но он ждал. Потому что он чувствовал, что то, что она могла ему сказать, навсегда изменит его взгляд на нее. При любой возможности быть вместе.

Она подняла голову, ее глаза наполнились слезами.

– Я любил Роберта всем сердцем и душой. Он был моей родственной душой. Я знаю это. И я знаю, что больше никогда не найду такой любви.

У Марка перехватило дыхание, потому что он не хотел этого слышать. Что она смирилась с существованием без любви, потому что не думала, что другой мужчина когда-либо полюбит ее, как Роберт. Когда на самом деле этим человеком был Марк. Он уже любил ее – любил ее вечно – и, если представится возможность, он покажет ей, что она чертовски хорошо может найти другого мужчину, который отдаст ей все.

– Роберт дал мне все, что я когда-либо могла пожелать или попросить. Кроме…

Она замолчала и снова посмотрела вниз, ее плечи опустились в поражении.

– Кроме чего, Ева? – мягко спросила Марк, озадаченная ее заявлением. Он чертовски хорошо знал, что Роберт подарил бы ей луну. Он сделал бы все, что было в его силах, чтобы порадовать Еву.

– Доминирование, – прошептала Ева.

Волосы на затылке Марка встали… Его пульс участился, и ему пришлось успокоиться и пояснить, что он правильно ее расслышал. Потому что он многого не понимал.

– Доминирование?

Она кивнула. Затем посмотрела на него, и ее прекрасные глаза затуманились страданием.

– Ты знаешь, как он вырос. Что он пережил. Как он и Кайли были ужасно оскорблены. Вначале, когда мы впервые встретились, мы говорили о моей… необходимости. О том, что я считала нужным и чего хотела И он не мог… не мог заставить себя сделать что-нибудь, что могло быть истолковано как насилие. Он постоянно переживал, что каким-то образом унаследует жестокий характер своего отца, что это было каким-то генетическим фактором, и что он умрет, но не причинит мне боль. Вот почему он не хотел иметь детей. Он хотел их. Боже, он хотел их, и я тоже. Это мое самое большое сожаление, что у меня нет его ребенка, части его, ради которой можно было бы жить теперь, когда я его потеряла. Но он так боялся, что может оскорбить собственных детей.

Последняя часть вылилась в рыдание, и Марк больше не мог держать дистанцию. Он пересек комнату, сел на диван рядом с ней и обнял ее. Она уткнулась лицом в его грудь, когда он провел руками по ее волосам.

– Роберт никогда не причинил бы вреда ни тебе, ни своим детям, – с абсолютной уверенностью сказал Марк.

Ева отстранилась, ее глаза, наполненные слезами, впились в Марка.

– Я знаю это. Ты это знаешь. Но он этого не сделал. И я не могла его в этом убедить. Его отец испортил его, Марк. Его и Кайли, обоих. Они так и не оправились от всего, что он с ними сделал, и это сильно повлияло на них во взрослой жизни. Это все еще влияет на Кайли. Когда я сказал ей, что собираюсь делать, она взбесилась.

– Я бы тоже хотел услышать, что ты планировала, Ева, – мягко подсказал Марк. – Что должно было произойти сегодня вечером?

Ева отвернулась, сжав пальцы в кулаки.

– Я знаю, ты думаешь, что я понятия не имею, во что ввязываюсь, Марк, но я не дура. Я не просто встала и решила пойти в Дом. Я думала об этом и исследовала это в течение нескольких месяцев. Я много разговаривала с Дэймоном Роше. Он хотел убедиться, что я знаю, во что ввязываюсь, и что я не принимаю поспешных, эмоциональных решений.

Что ж, слава богу за это. Дэймон был солидным парнем. Он управлял заведением, которое обслуживает все мыслимые извращения или фетиши, но он относился к этому очень серьезно и очень тщательно проверял своих клиентов.

– Но это то же самое, что я сказал тебе сегодня, Марк. Роберт ушел. Он не вернется. И мне нужно двигаться дальше. Я не могу оплакивать его всю оставшуюся жизнь. Я нуждаюсь … Мне нужно …

Она запнулась, и Марк просто ждал, пока она соберется с мыслями. Он узнал сторону Еві, о существовании которой даже не подозревал. Как он мог?

– Я должна знать, правда ли то, что я думаю, что хочу и в чем нуждаюсь. У меня внутри эта потребность, Марк. Это боль, дыра в моей душе, которая стала еще больше, когда Роберт ушел. Я слишком любила его, чтобы когда-либо просить или требовать, чтобы он дал мне то, на что он был не способен. И похоже, что я была недовольна. Боже, я любила его, Марк. Я любила его всем сердцем и нисколько не жалею о нашем браке.

– Я знаю, милая. Я знаю, – пробормотал Марк.

– Но эта потребность всегда была внутри меня, и я даже не могу объяснить это себе, так как я могу заставить тебя понять, что это не игра? Это не иррациональное желание заполнить пустоту, оставшуюся после смерти Роберта. Это всегда было. Всегда.

– Попробуй меня, – просто сказал Марк. – Скажи мне, чего ты хочешь. Что тебе нужно. Я послушаю, Ева. И я не буду тебя осуждать. Я просто послушаю, и мы поговорим об этом.

В ее глазах светилось облегчение. Ожидала ли она осуждения? Ожидала ли она, что он обвинит ее в неверности Роберту или его памяти?

– Я хочу быть … принадлежать. – По ее телу пробежала дрожь, которую он почувствовал даже через небольшое пространство, разделявшее их сейчас. – Я хочу то, что есть у Тейта и Чесси. Я хочу, чтобы мужчина владел мной. Я хочу подчиняться ему, и я хочу, чтобы он заботился обо мне. Защищал меня. Боже, это делает меня похожей на какого-то беспомощного, зависимого болвана. Но это не так. Роберт научил меня стоять на собственных ногах. Быть независимой. Это не значит, что мне нужно иметь это, чтобы выжить. Это то, что я хочу. Мой выбор.

Марк приложил палец к ее губам, чтобы заставить ее замолчать:

– Шшш, милая. Тебе не нужно защищать свой выбор передо мной. Я здесь, чтобы послушать. Не защищайся. Просто скажи мне, что творится в твоей хорошенькой головке.

Его сердце было готово выпрыгнуть из груди. Неужели судьба все-таки была к нему добра? Неужели подарок, который он никогда и не мечтал получить, внезапно упал к его ногам? Знал ли Роберт – конечно, знал бы. Он знал о сексуальных предпочтениях Марка. Что он доминирует и желает покорности от женщины. Теперь обещание, которое Роберт потребовал от него, имело гораздо больше смысла. Роберт знал, что его жена хочет чего-то, чего он сам никогда не сможет ей дать, и он хотел быть уверен, что, если с ним что-то случится, вмешается Марк и даст ей то, что Роберт никогда не мог сделать. Боже, явная самоотверженность друга было ошеломляющей. Он давал свое благословение. Иисус.

– Это решение я приняла нелегко, Марк. Я была в порядке. Пока не увидел тебя сегодня вечером. Я была так подавлен. И я чувствовала себя виноватой, потому что, увидев тебя там, я поняла, что предаю Роберта. Я не хотел, чтобы ты знал. Чесси и Кайли знали. Я сказала им. Они беспокоятся обо мне, но они также знают, что я приняла все необходимые меры предосторожности, прежде чем просто появиться в Доме сегодня вечером. И я была готова. По крайней мере, я так думала. Но там оказался ты.

Ее лоб внезапно нахмурился, как будто ей только что пришло в голову, почему там был Марк. Он увидел вопрос в ее глазах еще до того, как она его озвучила.

– Что ты там делал, Марк?

На мгновение он отбросил ее вопрос, потому что нужно было обсудить еще много других более важных вещей. Это было все, что он мог сделать, чтобы сдержаться. Чтобы сдержать желание заклеймить ее. Чтобы взять ее и дать ей все, что, по ее словам, она хотела…

– Сначала мне нужно кое-что узнать, Ева. Мне нужно знать, насколько ты серьезно к этому относишься. Мне нужно знать, действительно ли это то, что ты хочешь и что тебе нужно, и что это не просто эксперимент или ты хочешь заполнить пустоту.

– Я не могу быть более серьезной, – сказала она решительным тоном, который убедил его в том, что она действительно такая.

Он наклонился вперед, его дыхание смешалось с ее дыханием, их губы были так близко. Всего лишь доля дюйма, и он будет целовать ее.

– Я был там, потому что это то, кем я являюсь, Ева, – сказал он, наблюдая за каждым проблеском в ее глазах. – Я всегда был таким, какой я есть. И позволь мне сказать тебе это прямо сейчас. Если это то, что ты хочешь. Если это то, что тебе нужно. Тогда я стану единственным мужчиной, которому ты предложишь свое подчинение.

ГЛАВА 4

Ева втянула воздух и задержала дыхание, пока у нее не закружилась голова и она оказалась опасно близка к тому, чтобы упасть. Губы Марка были так близко, что она могла почувствовать резкое дуновение его дыхания. Она могла видеть решительный блеск в его глазах. И впервые она осознала его как нечто большее, чем друг. Друг ее мужа. Человек, к кому она обращалась за поддержкой много раз за эти годы.

Она не могла даже осмыслить его горячее заявление, но знала, что он настроен крайне серьезно. Глаза его блеснули, челюсть крепко сжалась. Она могла видеть биение пульса на его шее, и она могла чувствовать каждую его частичку, его аромат дразняще доносился до ее ноздрей.

Не то чтобы ей было трудно поверить в это о нем. Он был человеком, привыкшим добиваться своего. У него был авторитет. Ему не нужно было быть громким, чтобы донести свою точку зрения. Она присутствовала слишком много раз, когда он говорил, и все сразу успокаивались, прислушиваясь к его словам.

Он не был тем, кто выкрикивает приказы. Ему это не нужно. В нем было нечто, заставляющее людей осознавать силу, исходящую от него. Как она и думала ранее в тот день, вначале он ее запугал. Она чувствовала его беспокойство и неодобрение по поводу того, как быстро развивались ее отношения с Робертом. Но как только он убедился, что она подходящая женщина для его лучшего друга, его верность ей была запечатана.

Но его слова все еще звучали в ее ушах. Эта грубая клятва. Она вздрогнула от его пристального взгляда, эти темные глаза съели ее, обнажили, заставили почувствовать себя уязвимой.

– Я не понимаю, – сказала она беспомощно, ее рука поднялась, а затем снова опустилась вниз.

Его следующие слова еще больше отклонили ее вселенную от своей оси.

– Я чертовски долго ждал тебя, Ева. Я думал, что у меня никогда не будет тебя, и я был согласен с этим, потому что ты сделала Роберта счастливым, и я знаю, что Роберт сделал тебя счастливой. Но, как ты сказала, он ушел, а я ждал. Кажется, целую вечность я ждал подходящего момента. Когда ты будешь готов. Может, я слишком долго ждал, а может, сейчас идеальное время. Но если ты думаешь, что я буду стоять в стороне и позволю другому мужчине прикоснуться к тому, что я считаю своим, ты сильно ошибаешься.

Она покачала головой, пораженная всем этим. Марк говорил так, словно хотел ее. Давно хотел ее. Но нет. Это было невозможно. Он никогда не предаст своего лучшего друга. Были ли у Марка чувства к ней после смерти Роберта? Он просто заменил своего лучшего друга, желая позаботиться о вдове Роберта?

Она не хотела быть обязанной Марку. Она была одной из них слишком долго. Сегодня с этим было покончено. Не только с Робертом, но и с ее зависимостью от Марка.

Но что поразило ее больше всего, так это то, что Марк был тем, о ком она говорила, кого хотела, если верить его страстному заявлению. Ему нравились покорные женщины. И он хотел приобщить ее к своему образу жизни. Он хотел владеть ею.

– Я не знаю, что сказать, – честно призналась она. – Я никогда не представляла. Я не понимала…

– Нет, я полагаю, ты не знала, – пробормотал Марк. – Это не то, о чем я мог просто сказать. Но Ева, ты сделала первый шаг. Теперь моя очередь делать все остальные. Ты выложила то, что хочешь. Что тебе нужно. Что ты желаешь. И я собираюсь стать тем человеком, который даст тебе эти вещи.

Она смотрела на него, все еще пораженная происходящим. Как многое изменилось так быстро? Затем она покачала головой в автоматическом отрицании, хотя какая-то ее часть, та часть, которая так долго оставалась невыполненной, кричала ей, что это все. Это было то, что она искала. Но Марк?

Нет, они были просто друзьями. Он был лучшим другом ее мужа. Как это будет выглядеть для других? Как ее друзья, его семья и Кайли примут то, что они из друзей превратятся в любовников? Больше, чем любовников. Гораздо больше. Она даже представить себе не могла, насколько больше предполагают такие отношения. Это не будет секс на одну ночь. То, что предложил Марк, было… постоянным?

– Перестань переоценивать это, Ева, – терпеливо сказал Марк. Но его челюсть все еще была напряжена. Его глаза все еще блестели непоколебимой решимостью. Боже, он серьезно? Как она могла даже сомневаться в этом, когда каждая его часть кричала о его абсолютной уверенности?

И Марк не был импульсивным или капризным. Она знала его достаточно долго, чтобы понимать, что каждое его решение, будь то в бизнесе или в личной жизни, было тщательно продумано. Но мысль о том, что он, очевидно, уделил этому такое пристальное внимание, поразила ее.

– Но Марк! Мы не можем!

Она сказала это решительно, даже объяснила, почему они не могут. Надо было подумать не только о нем и о ней. Были их друзья. Кайли. Его семья. От всего этого у нее заболела голова с той скоростью, с которой ее мир безвозвратно изменился. Она не испытывала такого штопора с того дня, как узнала, что ее муж ушел.

– Почему нет? – просто, спокойно спросил Марк. Как будто это он не только что перевернул ее тщательно упорядоченное существование.

Что ж, но это было бы ложью. Ее мир перевернулсяут в день смерти Роберта и так и не был приведен в порядок. До нынешнего момента? Было ли это тем, что ей нужно, чтобы вернуть свою жизнь? Чтобы восстановить себя? Был ли Марк тем, в ком она нуждалась, или это сделал бы любой мужчина? Даже когда она думала об этом, она знала, что это не так. Она бы не чувствовала себя такой – такой неуверенной – с другим мужчиной, потому что это не было бы личным. У нее не было бы чувств, с которыми она не могла бы разобраться с другим мужчиной.

– Что это значит, Марк? Я ничего не понимаю. Ты сказал, что ждал. О чем мы тут говорим? Как долго ты ждал? Ты ведешь себя так, как будто хочешь меня – хотел меня. Но я понятия не имела. Как я могла? Ты … был … лучшим другом моего мужа.

– Будь осторожна с тем, о чем спрашиваешь, Ева, – предупредил Марк. – Возможно, ты не готовы к ответу.

Она моргнула, не зная, что делать с этим заявлением. Была ли она слепой? Была ли она полной идиоткой, что не видела этого раньше? Она мысленно вернулась ко всем тем моментам, когда Марк был с ней. Все, что она видела, была непоколебимая поддержка. Эмоциональная поддержка. Он всегда собирал осколки, когда она была уверена, что развалилась.

Но он поддерживал ее. Толкал ее, даже если она не хотела, чтобы ее толкали, но он никогда не принимал ее гнев или ярость на свой счет. Чудо, что он не ушел от нее давным-давно. Но если то, что он предложил, было правдой…

О Боже мой. Что ей было делать? Ева хотела, чтобы ее поставили на колени. Но Марк?

Она снова посмотрела на него, на этот раз без шор. Не думая, что он неприкасаемый, друг. Лучший друг ее мужа. Человек, на кого она никогда не могла даже взглянуть как на мужчину.

И от того, что она увидела, перехватило дыхание.

Это был живой, дышащий, великолепный экземпляр альфа-самца. В его темных глазах светилось обещание превосходства и многое другое. Она вздрогнула, когда увидела, как он на нее посмотрел. Всегда ли он смотрел на нее так, как сейчас? Неужели она полностью забыла о сильном токе притяжения, который возник между ними так же сильно, как любой электрический импульс?

Она скользнула взглядом по его лицу, вниз по его телу, увидела широкие плечи, мускулистую грудь, сильные бедра. На его теле не было ни сантиметра лишней плоти.

Затем жар охватил ее щеки, и она отвернулась, смущенная тем, что Марк заметил, как она его рассматривает.

Но его это не беспокоило. Действительно, он посмотрел… удовлетворенно.

– Вот и все, Ева. Увидимся, – выдохнул он. – В заключение. Смотри на меня. И знай, что я хочу тебя с каждым вздохом.

– Как долго ты хотел меня? – прошептала она, вспомнив его предостережение, что, возможно, ей не нужен ответ на свой вопрос. Но теперь ей нужно было знать.

– Всегда? – сказал Марк, небрежно пожав плечами. Он попытался слегка отыграться, но она увидела тени, внезапно омрачившие его лицо. Боль. И тоска. О Боже мой. Это не могло быть правдой. Просто не могло.

– Всегда? – прохрипела она. – Ты имеешь в виду – раньше… Когда мы с Робертом были вместе?

Он отрывисто кивнул, и силы внезапно оставили Еву, оставив ее лежать на диване. Он подхватил ее, удерживая, прежде чем она успела упасть.

– Я не знала, – слабо пробормотала она.

– Конечно нет. Я не хотел, чтобы ты знал, – выпалила Марк. – Я бы не стал возлагать это на тебя, Ева. Что ты могла сделать? Ты любила другого мужчину. Была замужем за другим мужчиной. За моим лучшим другом. Ты знаешь, что это ничего не решило бы и поставило бы под угрозу наши отношения. Всех нас.

Ева подняла на него свой пристальный взгляд, она была уверена, что ее преследуют, потому что ей нужно было спросить дальше…

– А Роберт? – прошептала она. – Он знал?

Марк колебался лишь мгновение, словно решая, насколько может быть откровенен с ней. Затем он быстро кивнул, решив, что она должна узнать все. Возможно, он подумал, что Ева наконец-то готова услышать то, о чем так долго не знала.

– Он знал, – мрачно сказал Марк.

– Боже мой, – неуверенно сказал Ева. – Он знал? А вы были друзьями? Марк, я ничего не понимаю!

Марк вздохнул и затем осторожно потянул ее вперед, пока она не прижалась к его груди. Он положил ее голову себе на плечо и поцеловал ее в волосы, его рука скользнула вниз, разделяя и поглаживая локоны.

В его объятиях было гораздо больше, чем утешение, которое он предлагал последние три года. Она знала это сейчас, но е знала тогда н. Все ее тело было в состоянии повышенной готовности. Ее пульс участился и забился в венах. Ее брюки внезапно показались тесными, а трусики намокли. На ней не было бюстгальтера, и она знала, что Марк мог чувствовать, как напряглись ее соски.

– Роберт понял, – тихо сказал Марк. – И да, мы были друзьями, и мы остались друзьями, потому что он знал, что я никогда не предам его, и он знал, что ты никогда не предашь его. Он знал, что я никогда не воспользуюсь своим влечением. Но да, он знал. И я думаю, ему было немного утешительно знать, что если с ним что-нибудь случится, я вмешаюсь. Что я буду здесь и дам тебе все, что ты можешь хотеть и в чем нуждаться.

Она оттолкнулась от его груди, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Но Марк, это должно было быть…

Ева замолчала, увидев огонь в его глазах. Как будто он так долго подавлял свою потребность и желание, а теперь они высвободились и пылало в его глазах.

– Это был ад, – тихо подтвердил Марк. – Это был рай, и это был ад. Рай, когда мне можно проводить с тобой время. Когда мне просто можно посмотреть на тебя или увидеть твою улыбку. Было адом идти домой ночью, зная, что ты в руках Роберта, а не в моих.

– Я не знала, – выдохнула она. – Я не знал, Марк!

Выражение его лица стало нежным, и он поднял руку, чтобы погладить ее щеку.

– Я не хотел, чтобы ты знала, Ева. Я был в невозможном положении и никогда не хотел этого для тебя. Для Роберта. Я любил вас обоих и никогда бы не сделал ничего, чтобы разрушить ваш брак или создать проблемы. Так что я ждал. Но я перестал ждать, и тебе нужно это знать.

У нее снова перехватило дыхание от искренности его слов.

Его рука скользнула вниз, и пальцы нежно коснулись ее губ. Она испытывала искушение лизнуть их, почувствовать его вкус во рту.

– Но теперь я чувствую, что мне вручили подарок, о котором я даже не мечтал. Я был готов отрицать все о себе. Для тебя. Я никогда не думал, что ты захочешь то, что я могу тебе дать. Так что я бы подавил эту потребность доминировать. Я бы никогда не стал требовать от тебя того, что ты не была готова предложить бесплатно. Но теперь, когда я знаю, чего ты хочешь? Держись, Ева, потому что теперь, когда я знаю, я не собираюсь больше сдерживаться. Я могу дать тебе все, что нужно, и многое другое. Тебе просто нужно решить, доверяешь ли ты мне. И думаешь ли ты, что сможешь заботиться обо мне так же сильно, как я забочусь о тебе.

Тогда она действительно нервно облизнула губы. Предвкушение пробежало по ее спине. Надежда медленно распускалась, как лепестки цветка у первой кисти весны. Согревалась на солнышке после долгой зимы, ожидая цветения и освобождения от ограничений.

– Я не знаю, с чего начать, – честно сказала она. – Сегодня ночью … Все пошло не так, как я планировала.

– Спасибо за это, – пробормотал Марк. – Боже, когда я думаю о том, что могло бы случиться, если бы меня там не было. Это судьба, Ева. Она непостоянная сучка и наконец-то мне улыбнулась.

– Что происходит сейчас? – тихо спросила она, не отрывая взгляда от его.

Он наклонился, обнимая ее лицо с изысканной нежностью и почтением. Его губы были совсем рядом, дыхание согревало ее кожу. А потом он поцеловал ее.

Это было похоже на электрический шок, что-то такое неожиданное и в то же время чудесное. Давно спавшее желание поднялось, как ярость, пронизывая ее утробу и распространяясь наружу, как лесной пожар.

Марк углубил поцелуй, нежно проводя языком по стыку ее губ, пока она, затаив дыхание, не раздвинула их, и он вошел внутрь, столкнувшись с ее языком. Марк тихо застонал.

Ева не могла представить себе, что это происходит с ней снова. Жар Марка поглотил ее. Его запах, его вкус, его сущность. Как она могла ничего не знать? Как она могла никогда не видеть в нем желанного альфа-самца, который сейчас страстно целовал ее?

Марк отстранился. Его глаза были прикрыты и пылали ответным желанием.

– Наконец-то ты моя. И если все, что ты сказала, правда, если ты хочешь и нуждаетесь в моем господстве, то будь уверена. Я буду обладать тобой. Я буду владеть тобой. И ты никогда не узнаешь другого мужчину, кроме меня.

ГЛАВА 5

Марк смотрел, как мириады эмоций отражаются в ее глазах. Ева была такой выразительной. Она всегда была такой. Это была одна из тех вещей, которые ему в ней нравились больше всего. Достаточно было посмотреть ей в глаза, чтобы узнать ее настроение. Счастье, грусть, волнение.

Возбуждение.

Последнее, как он обнаружил, было чрезвычайно сильным. Никогда еще она не смотрела на него так, как в этот момент. Триумф нарастал, хотя он умерил свои ласки. Еще слишком рано. Ее следующие слова подтвердили это:

– Мне нужно время, чтобы подумать… Об этом – о нас, – дрожащим голосом сказала она. – Это было так неожиданно, Марк. Я не хочу принимать поспешное решение, о котором я – мы оба – позже пожалеем.

Ее честность была еще одной вещью, которой он всегда в ней восхищался.

– Конечно, – пробормотал он. – Мы никуда не спешим.

Его разум кричал, что нужно спешить. Он не хотел, чтобы она думала об этом. Не хотел, чтобы она сама себя отговаривала. Но он не мог вынуждать ее. Не сейчас, когда он так близок к тому, чтобы получить то, чего так долго хотел.

– Я не знаю, как долго…

Ева замолчала, подняв руку к виску, прежде чем позволить ей упасть обратно к себе на колени. Он взял ее руку и провел подушечкой большого пальца по ее шелковистой коже. Такие тонкие, нежные пальцы. Как и все остальное. Он не мог насытиться прикосновениями к ней. Он определенно прикасался к ней в прошлом, но всегда в качестве друга. Ничего похожего на интимность. Они оба знали, что теперь его прикосновения были интимными, и это было волнение, которое не скоро пройдет.

– Не торопись, дорогая. Но я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал, хорошо?

Когда она не сразу подняла глаза, он свободной рукой обхватил ее подбородок. Его прикосновение было таким же нежным, как и ее кожа.

– Посмотри на меня, Ева. Это важно.

Она подняла на него свой взгляд, страсть кипела в ее великолепных голубых глазах.

– Я хочу, чтобы ты думала об этом столько, сколько тебе нужно. Но я хочу, чтобы ты пообещала мне, что не вернешься в Дом. Ни по какой причине. Нет, пока это не будет решено между мной и тобой, и я, черт возьми, надеюсь, что, даже если ты не выберешь меня, ты не пойдешь туда самостоятельно. Я не хочу представлять тебя в чужих руках. Сделай это хотя бы для меня.

– Ты ставишь мне ультиматум, – тихо сказала Ева. – Ты хочешь, чтобы я пообещала, что, если я не выберу тебя, я откажусь от того, чего хочет мое сердце. Что мне нужно. Разве это честно?

– Любовь несправедлива, – прямо сказал Марк, наблюдая за вспышкой удивления в ее глазах, которіе расширились от его заявления.

Он не следил за этим. Было определенно слишком рано возлагать это на нее поверх всего, что сотворил вечер. Ей нужно было время, чтобы обдумать другие вопросы.

– Я прошу тебя о шансе, Ева. Выбери меня. Позвольте мне ввести тебя в мир, который ты так хочешь. Дай мне хотя бы это. Если это не то, что тебе нужно, мы сделаем шаг назад и проведем переоценку. Я хочу возможности – исключительной возможности, если ты понимаешь, о чем я говорю. Потому что я уже сказал, что подавил бы свою потребность доминировать, если бы это был единственный способ заполучить тебя. Ты сбила меня с ног на шесть часов, когда я увидел, как ты входишь в общую комнату, и с тех пор мой мир вращается. Все, что я хочу, это шанс, дорогая. Шанс. И я не хочу, чтобы ты туда возвращалась. Ни с кем другим, пока у меня не будет возможности доказать тебе, что я все, что тебе нужно. Это так неправильно с моей стороны просить тебя об этом?

Ева долго смотрела на него, прежде чем, наконец, медленно покачала головой.

Марк наклонился вперед, поцеловал ее нахмуренный лоб, пытаясь расслабить морщинки, образовавшиеся от напряженных размышлений.

– Я дам тебе время, Ева. Все время, которое тебе нужно. Но не жди слишком долго. Ты так долго ждала, чтобы начать действовать. Нет необходимости тратить время впустую, если ты, очевидно, много думала об этом. Ты знаешь, что можешь мне доверять. Я надеюсь, что ты уже знаешь. И это огромный шаг по сравнению с любым другим мужчиной, которого ты бы выбрала, и адский шаг вперед по сравнению с парнем, с которым ты пришла в общую комнату. Знаешь почему, дорогая? Я забочусь о тебе и твоем удовольствии. Крейг не стал бы. Если представится возможность, я положу гребаный мир к твоим ногам. Нет ничего, чего я бы не сделал, чтобы иметь тебя, чтобы владеть тобой. Мне просто нужен шанс тебе это доказать.

Тоска в ее глазах чуть не погубила его. Его страстная речь затронула ее сердце. В этом он был уверен.

– Я не буду долго ждать, – хрипло сказала она. – Мне просто нужно время, чтобы подумать. Это очень много. Я имею в виду, что я понятия не имела, Марк. Сегодня я собиралась отпустить. Не только Роберта, но и тебя тоже. Я чувствовала, что слишком долго была для тебя обузой, и что мне пора перестать на тебя опираться. Пора позволить тебе жить своей жизнью. Не могу представить, чтобы у тебя были длительные отношения. Большинство женщин не оценят, что ты бросил все, чтобы утешить вдову своего лучшего друга. Я думала, что делаю тебе – и себе – услугу, собирая осколки и вставая на свои собственные ноги. А теперь ты хочешь этого еще больше. Я не могу осмыслить это и, как я уже сказал, не хочу принимать поспешное решение, о котором мы оба пожалеем. Я забочусь о тебе, Марк. Даже очень. Не думаю, что когда-либо смогу отблагодарить тебя должным образом за все, что ты для меня сделал.

– Я не хочу твоей благодарности, Ева. Я хочу тебя. Только ты. И твое подчинение. Но, как я уже сказал, если окажется, что это не то, чего ты хочешь, тогда между нами не должно быть так. Я бы пожертвовал чертовски многим, чтобы заполучить тебя, как только смогу.

Печаль наполнила ее глаза.

– Я не хочу этого для тебя, Марк. Я не хочу, чтобы ты изменился для меня. Я не хочу, чтобы ты был кем-то, кем ты не являешься. Это так же плохо, как если бы я ожидала – потребовала – чего-то от Роберта, зная, что он не хочет и не может мне дать. Я бы никогда не попросила его об этом. Так что я не могу просить тебя отрицать, кто ты для меня.

Он притянул ее к себе, его губы нашли ее, заставив замолчать. Она так сладко растворилась в его теле, что все, что он мог сделать, – это не заключить ее в свои объятия и не отнести к своей постели. Он ждал так долго. Он будет ждать столько времени, сколько потребуется, чтобы она была готова.

– Как насчет того, чтобы позволить мне самому решать, на какие жертвы я иду. Разве ты не приносили жертвы Роберту? Вот что такое любовь, дорогая. Ты хотела и нуждался в том, что он не мог тебе дать, но это не заставляло тебя любить его меньше.

Ева еще сильнее прижалась к нему, пряча голову ему под подбородок. Боже, они подходят. Как две части пазла. Он обнял ее обеими руками, просто наслаждаясь ощущением ее тела в своих объятиях так, как никогда раньше. Потому что теперь она знала, что происходит, и позволяла это. Она чертовски хорошо знала, что он обнимал и трогал ее не из-за дружбы, а как мужчина, который очень хотел обладать ее сердцем и душой.

– Так что насчет обещания?

Она медленно отстранилась и посмотрела ему в глаза:

– Обещаю, Марк. Просто дай мне немного времени, чтобы разобраться во всем этом. Это был трудный день для меня, и все, о чем я думала, получилось совсем не так, как я ожидал. Мне нужно это обработать.

Он кивнул и хотел что-то сказать, но она продолжала в спешке.

– Я не хочу использовать тебя, Марк. Может быть, я бы не возражала против использования незнакомца. Кого-то, кто для меня ничего не значил. Но я не буду использовать тебя. Не тебя. Я не буду использовать тебя как костыль или какой-то эксперимент. Ты слишком много значишь для меня. Твоя дружба для меня слишком много значит.

Он улыбнулся и нежно погладил прядь волос от ее щеки к уху.

– Но дорогая, я не против, если ты воспользуешься мной. Я использовал всех женщин за последние несколько лет. Я не горжусь этим фактом, но это то, что есть. Все они были плохой заменой тому, чего у меня не было в то время. Тебе.

– Ты притворялся, что это я? – прошептала она изумленно.

Марк кивнул.

– Опять же, я не горжусь этим. Но вот оно. Я не мог иметь тебя, поэтому утолял свой голод и желание тебя с другими женщинами. И, возможно, это изменит твой взгляд на меня. Это шанс, которым я должен воспользоваться. Но я не буду тебе врать. Конечно, были и другие женщины. Я думал, что у меня никогда не будет того, чего я больше всего хочу.

– Я не виню тебя за то, что ты был с другими женщинами, Марк. Боже, как я могу? Я была замужем. Я бы никогда не ожидала, что ты будешь верен женщине, которая даже не была твоей!

– Я рад, – просто сказал он. – Теперь у меня есть ты, и больше никогда не будет другой женщины. И ты можешь отнести это в банк.

Ее глаза снова расширились от удивления, а затем потускнели и затуманились от шока. Ее тело сжалось, и она сцепила пальцы вместе, пытаясь скрыть тот факт, что они дрожали.

– Я хочу, чтобы ты осталась здесь сегодня ночью, Ева.

Марк поднял руку, когда на ее губах возник протест. А потом он обхватил ее подбородок, погладив большим пальцем линию подбородка.

– Тебя бросили чертовски круто. Я понимаю. И я не прошу тебя лечь со мной в постель. Еще нет. Не сегодня ночью. Но оставайся здесь, в комнате для гостей. Мне было бы лучше, если бы ты была не одна. Я приготовлю нам завтрак утром, а потом отвезу тебя домой. А потом я дам тебе время. Утром назначим дату. Ужин. Танцы. Все, что тебе нравится. Затем ты можешь дать мне свой ответ, и в зависимости от ответа мы продолжим работу.

Она заметно сглотнула, и он увидел нерешительность в ее глазах. Она взвешивает варианты и пытается осознать события дня.

– Останься, – прошептал он, наклонив голову, чтобы снова поцеловать ее.

Она сладко вздохнула, когда его язык вошел, чтобы снова попробовать ее на вкус. Поцелуи вызывали привыкание. Теперь, когда он поцеловал ее в первый раз, он знал, что этого будет недостаточно. Он хотел пробовать ее везде. Ее грудь. Он хотел зарыться лицом между ее ног и насладиться каждым сантиметром ее женской плоти. А потом он хотел заклеймить ее. Обладать ею всеми мыслимыми способами, какими только можно обладать женщиной. Пока она не сомневалась в его принадлежности. Без сомнения, он был последним мужчиной, который когда-либо занимался с ней любовью.

– Останься, – снова сказал он, нехотя закончил поцелуй и отстранился.

– Хорошо, – согласилась она. – Я останусь.

ГЛАВА 6

Когда на следующее утро Ева вышла на кухню Марка, он понял, что она плохо спала, если вообще спала. Но и он тоже. Как он мог спать, представляя ее в соседней спальне? Так чертовски близко, но все же на расстоянии целого мира. Вне досягаемости. Он лежал в своей постели, глядя в потолок, то благодарил, то проклинал судьбу.

Он был так близко. Так близко к желанию его сердца, и он все время задавался вопросом, не было ли это всего лишь какой-то дурацкой шуткой, которую судьба играла с ним. Размахивая пресловутой морковкой перед носом только для того, чтобы жестоко выдернуть ее. Что, если Ева отступит? Что, если бы она действовала импульсивно и после тщательного рассмотрения решила передумать?

Он не мог с этим справиться. Это было достаточно плохо и раньше, когда он знал, что у него нет шансов с ней. Но сейчас? Теперь, когда он поцеловал ее, попробовал ее, держал в своих руках? Он не вынесет, если потеряет ее сейчас. Еще до того, как она хоть раз была у него.

Одного раза не хватит. Не с ней. Другие женщины? Когда-то это было все, что он когда-либо хотел. Он не хотел заводить отношения, хотя само по себе бездействие было пыткой. Он увидел Еву и Роберта. Его мучило то, что у них было, и он знал, что никогда не получит того же.

Большую часть времени он поглощал это и сдавал. Но вечерами, когда он не мог, когда он был одиноким и тосковал по тому, чего никогда не могло быть, он уходил в Дом. Утолял его потребности, а затем возвращался в чистилище.

Он надеялся, что все кончено. Для блага. Ему оставалось только надеяться. Если бы это произошло, Ева бы уже была в его постели.

Был ли он в отчаянии? Нет!

Когда дело касалось Евы, у него не было гордости. И ему было наплевать.

Марк налил ей чашку любимого кофе и пододвинул ее к стойке, когда Ева села. На ней была одна из его футболок, что сделало его абсурдно счастливым, и пара пижамных штанов, которые ей пришлось плотно стянуть, чтобы они не упали с бедер. Не то чтобы он был против…

– Ты не спала, детка, – мягко сказал он.

Она вздрогнула и закрыла глаза, но не раньше, чем он увидел, как в них возникла волна горя.

– Пожалуйста, не называй меня так, – прошептала она.

– Конечно. Я не думал. Мне очень жаль, – мягко сказал он.

Так ее всегда называл Роберт.

– Есть много других нежностей, которые я использую для тебя, дорогая.

Она открыла глаза, и уголки ее рта заиграли улыбкой.

– Теперь лучше. Неужели это была не такая уж и плохая ночь?

Но даже когда он это сказал, он знал, что, вероятно, так оно и было. Для него это был ад. В годовщину смерти Роберта. Он внутренне вздрогнул, но время не всегда было его другом. Он не собирался не действовать только потому, что это была дата смерти его лучшего друга. Судьба – и Ева – заставили его.

– Это было очень сложно, – призналась она, поднося чашку к губам.

Ева сделала глоток, а затем закрыла глаза, когда удовольствие смыло линии усталости на ее лице.

– Ты балуешь меня, – сказала она, отставляя чашку.

– Нет, но я намерен.

«Значит, прошлая ночь не была сном.

Он перегнулся через барную стойку, так что они оказались лицом к лицу, их взгляды встретились.

– Это было мечтой. Моя мечта. Теперь все, что нам нужно сделать, это воплотить это в жизнь.

– Ты говоришь так просто, – пробормотала она.

– Это просто. Или нет. Все зависит только от нас. Я простой парень, но ты это уже знаешь. Я ждал достаточно долго, так что теперь тебе придется извинить мое нетерпение, ведь то, что я хочу, вполне достижимо.

– Как это должно работать, Марк? Я провела всю ночь, думая – задаваясь вопросом – что все это значит. Раньше это было нереально. Это было абстрактно. Я фантазировала. Я интересовалась. Я даже придумывала разные сценарии. Но теперь, когда ты здесь, прямо передо мной, я не знаю, что мне делать. Что ожидать.

– Почему бы нам обоим не поесть. Мы поговорим за завтраком, и я отвечу на любой вопрос. Но, как я предупреждал тебя вчера вечером, если ты не готова к ответу, лучше не спрашивать.

Она кивнула:

– Нет, мне нужна правда. Я хочу реальности. Мне нужно знать, что это значит. Что значит «быть с тобой».

Он протянул руку, чтобы сжать ее руку.

– Иди в столовую. Я возьму наши тарелки и присоединюсь к тебе.

Он наблюдал, как она прошла к столу, держа чашку кофе в ладонях, как будто пытаясь наполнить все свое тело его теплом. Он бы предпочел обернуться вокруг нее. Он подарит ей все необходимое тепло и многое другое.

Терпение, Марк. Не торопись это, чувак. Не тогда, когда ты так чертовски близок. Ты слишком долго этого ждал.

Он умерил свое рвение и не спеша собирал тарелки и приносил их к столу, где сидела Ева. Это было потрясающее зрелище! В его доме в его одежде, все еще слегка помятой после того, как она встала с постели. Единственное, что могло бы улучшить его, – это если бы она просто встала из его постели.

Он поставил тарелку перед ней, наблюдая, как ее глаза расширились, а губы изогнулись в широкой улыбке.

– Мои любимые, – хрипло сказала она.

Он улыбнулся ей в ответ.

– Конечно. Ты думали, я не знаю, что ты любишь? Вафли с большим количеством масла и еще большим количеством сиропа. Кушай и наслаждайся. Я принесу молоко и бекон.

Она вздохнула:

– Я люблю их, но не могу позволить себе слишком часто. Они такие калорийные!

Марк покачал головой, возвращаясь к столу с напитками и тарелкой бекона.

– В твоей внешности нет ни одного изъяна, Ева. Абсолютное совершенство от макушки твоей красивой головы до кончиков красивых пальцев ножек.

Она покраснела, ее щеки стали розоватыми, почти такими же, как пальцы на ногах.

– Я не знаю, как это воспринимать… это изменение в наших отношениях. Я потерял равновесие. Буквально вчера я планировала отпустить тебя во многом так же, как я должна была отпустить Роберта. А сейчас …

Она в замешательстве подняла руку и позволила ей упасть к себе на колени.

– Этого не происходило, – мягко сказал он. – Ты могла подумать, что избавляешься от меня, дорогая, но я никуда не пойду. Я бы ждал столько, сколько нужно, но никогда не возникало вопроса о том, что я сделаю шаг. Просто так случилось, что ты сделала это первой.

Он наблюдал, как она обдумывает его заявление, как нахмурилась в испуге. Как будто она все еще пыталась понять все, что он ей сказал за последние двадцать четыре часа. А затем она опустила взгляд, фактически положив конец безмолвному созерцанию.

Она закусила вафлями, и он наблюдал, смакуя ее удовольствие от завтрака, который он приготовил для нее. Она была женщиной, не боявшейся показывать свое удовольствие даже в самых простых вещах. И он намеревался доставить ей гораздо больше удовольствия, чем вафли на завтрак. Он знает сотню способов ее испортить.

– Ты хотела знать, как это работает. Что именно ты имеешь ввиду? – спросил Марк.

Ее вилка замерла в воздухе, направляясь ко рту. Затем она положила ее, возбужденно облизывая губы.

– Ты должен знать, я имею в виду, что ты знаешь сейчас, что я совершенно новичок в этом. Я сказала тебе то, что хотела, но ты не сказал мне, что хочешь. Как ты ожидаешь, что это сработает. Что ты от меня хочешь. Что ты со мной сделаешь?

Она вздрогнула, когда сказала последнее, и он надеялся, что она представляет все то, что он с ней сделает. И эти образы заинтриговали и возбудили ее так же сильно, как и его самого.

– Я думаю, вопрос в том, что ты хочешь, чтобы я сделал с… с тобой.

В ее глазах вспыхнуло нетерпение – эмоция, которую он хорошо знал.

– Марк, пожалуйста. Не играй со мной в игры. Это важно.

Выражение его лица стало совершенно серьезным. Он наклонился вперед, его взгляд впился в нее.

– Это не игра, Ева. Не думай об этом даже на минуту. То, что я чувствую к тебе, то, что я хочу сделать с тобой, – это не игра. Отнюдь.

– Тогда помоги мне, – умоляюще сказала она. – Я в растерянности. Мне нужна твоя честность. Мне нужно знать, о чем ты думаешь. Мне нужно знать, как ты это видишь.

– Я думаю, – осторожно сказал он, – что если мы хотим вникнуть в подробности наших отношений, я бы предпочел делать это в гостиной, где я могу хотя бы прикоснуться к тебе, когда я расскажу тебе о своих ожиданиях, а ты опишешь свои собственные.

– А что, если я не знаю, чего хочу?

Он чувствовал, как она нервничает. Он знал, что она была опасно близка к истерике. Независимо от его нетерпения, независимо от его безотлагательности потребовать того, чего он хотел и чертовски долго хотел, ей требовалось деликатное обращение и все заверения, которые он мог ей дать, оставаясь твердым. Он не мог – не хотел – позволить ей выскользнуть сквозь пальцы, когда, наконец, получил ее именно там, где он хотел.

– Знаешь, дорогая, – мягко сказал он. – Ты была достаточно чиста прошлой ночью. То, что ты больше не общаешься с незнакомцем, не означает, что все меняется. Во всяком случае, ты должна быть со мной намного свободнее и без ограничений. Я хочу знать все, что происходит в твоей хорошенькой голове. И ты получишь все. Это я могу гарантировать.

Она встала, кипя от нетерпения и нервозности.

– Тогда давай сделаем это. Я хочу знать. Мне нужно знать, прежде чем принимать какие-либо решения.

Марк поймал ее за руку, притянул к себе, желая просто прикоснуться к ней, как он хотел с того момента, как она вошла в его кухню. Он погладил ее щеку и смотрел, как ее глаза загорелись от удовольствия. Это был взгляд, которым он будет наслаждаться всю оставшуюся жизнь. Потому что она его видела. Наконец она увидела его.

Марк провел ее в гостиную и сначала сел на кожаный диван, а затем притянул к себе Еву. Она на мгновение застыла, а он просто ждал. Затем она расслабилась и растворилась в его объятиях, положив голову ему на плечо.

Он чувствовал запах своего шампуня, чувствовал легкую влажность, которая не исчезла, когда она сушила волосы феном после душа. Марку нравился ее запах. Если бы он поступил по-своему, она бы все время пахла им. Он закрыл глаза, наслаждаясь моментом – и мыслью – что, наконец, Ева будет его. Нет, она еще не озвучила свое решение, но ему было интересно, знает ли она, что он уже видел принятие в ее глазах.

Да, она нервничала, но Марк также видел согласие, тлеющее в этих великолепных голубых глазах. Ожидание пробежало по его спине, распространяясь из паха, пока его яйца не заболели от этого.

Ева приподняла голову, чтобы увидеть его, а затем, к его удивлению, прикоснулась к нему. Провела кончиком пальца по его щеке. Прикосновение было мягким, как крыло бабочки, и все же он чувствовал его до глубины души. Оно прожгло путь по его коже, все его тело ожило от ее прикосновения.

– Скажи мне, Марк. Будь честен со мной. Что будет значить принадлежать тебе? Чего ты от меня ждешь? Мне нужно знать это. Мне нужно знать, что я должна делать. Что ты хочешь, чтобы я сделала.

– Это будет значить… все, – выдохнул он. – Для меня, и я надеюсь, для тебя тоже. Ты будешь моей, Ева. Во всех смыслах этого слова. Моя и ничья больше. Я позабочусь обо всем, что тебе нужно. Предоставь все, что ты можешь пожелать. В обмен на твою покорность я дам тебе гребаный мир на блюде. Я буду дорожить тобой, защищать тебя, баловать и баловать тебя бесконечно.

– Для меня это звучит как отличная сделка. Но что насчет тебя, Марк? Что получишь ты?

– Тебя, – просто сказал он. – Только тебя, Ева. И поверь мне, когда я говорю, что этого достаточно. Это все, что я хочу. Это все, что мне нужно. Только тебя.

От тоски в ее глазах перехватило дыхание. Она не преувеличивала. Она была такой же одинокой и болезненной, как и он последние три года.

– И что ты со мной сделаешь? – прошептала она. – Как ты будешь проявлять свое господство? И ты хочешь моей покорности только в постели, или она будет распространяться и за пределы спальни?

– Что бы ты предпочла? – спросил он, возвращая вопрос к ней.

Она покачала головой, ее губы сложились в напряженную, решительную линию:

– Я уже сказала тебе, что хотела. Пришло время дать мне представление о том, что ты имеешь в виду. Я хочу все, Марк. Без сахарного покрытия. Я хочу точно знать, чего ты хочешь.

– Я хочу все, Ева. Под этим я подразумеваю, что хочу твоего полного послушания в спальне и вне ее. Ты можешь подумать, что я сажаю тебя в клетку, но дорогая, это будет самая позолоченная клетка в мире, и на земле не будет женщины, которая была бы более любимой или избалованной, чем ты.

Она втянула воздух, ее глаза расширились.

– Я думаю, что то, что ты спрашиваешь и что хочешь знать, относится больше к физическим аспектам наших отношений. Я прав?

Она кивнула, и ее щеки снова приобрели осхитительный оттенок розового.

– Мне нравится полное подчинение, но это больше, чем просто подчинение физическое. Это также полная эмоциональная покорность. И в некотором смысле эмоциональное подчинение гораздо более мощное и более ценное дело. Это большая честь, и я не говорю это легкомысленно. Женщина может отдавать свое тело и никогда не делиться своим сердцем, своим разумом, своей душой. Но женщина, отдающаяся полностью телом и разумом, – самый ценный из подарков. Я не обманываю себя, думая, что когда-либо женщины, с которыми я был, давали мне что-нибудь, кроме своего тела. И меня это устраивало, потому что у них тоже не было моего сердца. Мы делили наши тела и не более того.

Марк остановился на мгновение, позволяя ей впитать его искренние слова. Смотрел, как она обдумывала их, ее глаза отражали мириады эмоций. Затем он прикоснулся к ней, как она касалась его, нежно провел кончиком пальца по линии ее подбородка и, наконец, коснулся мягкости ее губ.

– С тобой, Ева, все будет по-другому. Намного лучше. Намного больше. Физически? Мне нужен полный и беспрепятственный доступ к твоему телу. Я буду делать то, что мне заблагорассудится. Бондаж, порка, границ нет. Мне нравится причинять боль, доставлять удовольствие. Боль может быть самым сладким из удовольствий, если ее правильно лечить. Я больше ничего не хочу, кроме как видеть на тебе свои отметины. Румянец после того, как я выпорю твою сладкую попку. Я хочу связать тебя так, чтобы ты была совершенно беспомощна и в моей власти, но, дорогая, я буду иметь к тебе самую нежную милость.

Ее глаза потемнели от желания. Он знал, что говорил с ее сердцем. Он собирался дать ей все, о чем она мечтала. И он будет наслаждаться каждой чертовой минутой воплощения в реальность всех ее фантазий.

Он опустил руку на изгиб ее шеи, ощутив биение ее сердца.

– Эмоционально? Я хочу твое сердце. Твою душу. Твое полное и абсолютное доверие и твою сдачу. Мне нужен твой дар подчинения, и я буду дорожить им так же, как и тобой. Я буду уважать это и никогда не дам тебе повода пожалеть о своем решении. Это обещание, которое я тебе даю.

Она смотрела на него с недоумением, ее глаза вспыхивали, тени таились в значках.

– Откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, Марк? Как ты можешь знать то, о чем я думаю все время? Как ты смог проникнуть в мою голову?

Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб, провел рукой по ее спине, вверх и вниз, наслаждаясь ощущением ее в своих руках. Наконец-то Ева была в его объятиях.

– Потому что это то, чего я хочу больше всего, дорогая. Это то, чего я так давно хотел. И я дам тебе еще одно обещание. Я не буду тебя торопить. У нас есть все время в мире. Ты будешь нежным посвящением в мой мир. Теперь, когда я знаю, что ты наконец-то можешь быть моей, я намерен наслаждаться каждым моментом.

– Ты ведешь себя так, как будто я уже приняла решение, – пробормотала она.

– Разве нет? Возможно, тебе нужно время, чтобы оправдать это, но ты уже сделала свой выбор, Ева. Я видел это в твоих глазах, когда ты сегодня утром заходил ко мне на кухню, и все, что я мог сделать, это не натворить глупостей. Ты делаешь меня безумным мальчишкой. Ребенком, одаренным самым заветным желанием. День рождения и Рождество в одном флаконе.

– Я хочу… мне нужно… поговорить с Чесси и Кайли. Особенно с Кайли. Она пострадает от этого. Она не поймет.

Затем ее глаза расширились в тревоге, и она лихорадочно взглянула на часы над камином.

– Боже мой, Марк! Я должна им позвонить! Я совсем забыла. Я обещала позвонить им. Они волновались. Чесси сказала, что если она не получит от меня вестей, она вызовет полицию. Надеюсь, она еще не сделала этого!

Марк усмехнулся.

– Скажи им, что ты в надежных руках. У нас будет достаточно времени, чтобы объяснить им позже. Но пока успокой их. Я рад, что у тебя есть такие надежные, преданные друзья. Наши друзья, – поправил он. – И Ева, они поймут. Если они любят тебя – а они любят – они только хотят, чтобы ты была счастлива.

Она снова удивила его, на этот раз обхватив его лицо руками и поцеловав в губы. Жидкое удовольствие текло по его венам, не похожее на все, что он когда-либо знал. Он позволил ей полную свободу действий, сдерживаясь и позволяя целовать и исследовать себя. И когда она отстранилась, ее глаза блеснули страстью, которая, несомненно, была отражением его собственной страсти.

О да, она его видела. Он был полон торжества и глубокого удовлетворения. Шоры упали, и она увидела в нем не друга, не поддержку, а мужчину, который хотел ее всем, что у него было.

И она хотела его.

Впереди еще много прекрасных дней, но он всегда будет помнить этот. Не то чтобы он питал идею, что это будет легко и что у них не будет препятствий, с которыми придется столкнуться и которые придется преодолеть. Но они туда доберутся. Марк был в этом чертовски уверен.

– Я сейчас вернусь, – сказала Ева хрипло. – Мне просто нужно сказать им, что я в порядке. И да, я им позже все объясню. Они захотят знать. А пока я просто скажу им, что я вышла из Дома. Кайли будет рада. Она не хотела, чтобы я шла туда.

– Она беспокоится о тебе, – сказал Марк.

– Да, и у нее есть все основания бояться чудовищ этого мира, – с болью сказала Ева. – Она не хотела для меня того, что ей приходилось терпеть все эти годы. Она боится доминирования, контроля, злоупотреблений и бессилия.

– Да, это понятно, – тихо сказал Марк. – Но ты не боишься этого от меня, не так ли, Ева?

Шок в ее глазах наполнил его яростным удовлетворением.

– Нет, Марк! Никогда!

Он поцеловал ее снова:

– Иди и позвони, пока не вмешалась полиция. Я хорошо знаю Чесси, она была абсолютно серьезно настроена позвонить в полицию. Меня не удивит, если она притащит Тейта к тебе домой. Звони девушкам. Я позвоню Тейту и сообщу ему, что с тобой все в порядке.

ГЛАВА 7

Ева откинулась на спинку дивана с глубоким вздохом и уставилась в потолок. Она чувствовала себя эмоционально подавленной, и впервые она не могла винить в этом смерть Роберта или годовщину этого.

Это была суматоха другого рода, которую она никогда не могла представить, когда смело – или, скорее, думала, что смело – взяла под контроль свое будущее. Теперь это будущее было одним огромным знаком вопроса.

Она снова вздохнула и закрыла глаза от усталости. Она бы сошла с ума, несмотря на хаос, в котором находилась ее голова, если бы не позвонили в дверь. И снова позвонили. Настойчиво.

Она знала без подтверждения, что это, скорее всего, Чесси или Кайли, или даже обе. Их вряд ли бы успокоил телефонный звонок Евы, которая просто сказала, что она вышла из Дома. Они хотели сами услышать всю историю.

Смиренно застонав, она поднялась с дивана и, шаркая, направилась к двери.

Марк привез ее домой всего полчаса назад после того, как были сделаны все необходимые телефонные звонки. Он поцеловал ее. Она вздрогнула, вспомнив грубое желание, которое видела в его глазах. Почувствовала жар его поцелуя. Вспомнила, как кончики его пальцев скользили по ее лицу к шее, когда он прощался.

Обещание в его голосе заставило ее задуматься. Теперь, когда она, так сказать, вернулась на свою территорию, ей нужно было многое обдумать и осмыслить.

Как только она открыла дверь, ей снова захотелось застонать. Чесси и Кайли стояли и смотрели на нее. Взгляд Чесси был острым и проницательным, она смотрела на Еву, как будто могла пробраться в ее мысли. Кайли выглядела более неуверенной и обеспокоенной.

– Ладно, рассказывай, подруга. Мы не купимся на ту чушь, которую ты сказал о том, что просто решила отказаться от посещения Дома и вместо этого провести вечер с Марком.

Ева последовала за Чесси и Кайли в гостиную и плюхнулась обратно на диван, который только что освободила.

– И не думай, что сможешь упустить какие-то детали, – продолжила Чесси. – Я буду общаться с Тейтом, если понадобится. Так или иначе, я раскопаю всю грязь, которую ты попытаешься скрыть от нас.

– Ты в порядке? – с тревогой спросила Кайли. – Что-то случилось прошлой ночью, Ева? Кто-то причинил вам боль или напугал?

Ева печально улыбнулся. Что ответить на эти вопросы? Нет или да?

– Я в порядке, – заверила она. – Честно. Это сложно.

Губы Чесси сжались, и на ее лице появилось то выражение «ага», которое предполагало, что она знала, что что-то не так.

– Что случилось потом? – спросила Кайли.

– Что на самом деле произошло, Ева? – настаивала Чесси. – Я видела тебя вчера. Я слышала тебя. Я знаю тебя как облупленную, и ты была полна решимости пойти в Дом и довести это до конца. А потом мне звонят и говорят: «Ой, неважно, я не пошел и я дома?»

Она недоверчиво фыркнула.

– Я пошла, – призналась Ева.

Кайли нахмурилась:

– Но ты же сказала, что ничего не сделала.

– Я не говорила, что не пошла, – поправила ее Ева. – Я просто сказала, что передумала.

– И? – тихо спросила Чесси. – Что случилось, Ева?

Ева вздохнула:

– Случился Марк.

Губы Чесси округлились до буквы «О» примерно в то время, когда в ее глазах вспыхнуло осознание этого.

– Вот дерьмо. Марк был там, не так ли? Боже мой, он извращенец?

Кайли выглядела совершенно сбитой с толку, глядя то на Еву, то на Чесси, пытаясь не отставать от происходящего.

Прежде чем Ева смогла ответить, Чесси двинулась вперед:

– Мне очень жаль, Ева. Я должна была тебя предупредить, но черт. Марк там почти не бывает. Я имею в виду, что знаю, что он член клуба, но мне даже не пришло в голову сказать тебе об этом, потому что каковы были шансы, что он появится в ту ночь, когда ты ушла?

Кайли в недоумении покачала головой.

– Марк – наша Марк – ходит в Дом? Зачем?

Щеки Евы порозовели, и они с Чесси обменялись понимающими взглядами.

– Он Доминанта, – мягко сказала Чесси. – Как Тейт.

Кайли замолчала, переваривая откровение. От нее исходило напряжение, и Еве было не по себе, что ей придется сказать обеим своим подругам. Но особенно Кайли.

Кайли была… Ну, она была очень черно-белой. Ее мировоззрение было очень узким, и она не часто отваживалась выходить за рамки установленных ею параметров. У нее была веская причина быть такой, какая она есть, но это не всегда облегчало жизнь. Кайли была косной, и это, скорее всего, поставило бы ее в тупик.

– Он был там, когда я вошла с другим мужчиной, – тихо сказала Ева. – Все прошло не очень хорошо.

Чесси поморщилась:

– Я не думаю, что это так.

– Он вытащил меня и отвез к себе, намереваясь прочесть мне лекцию. Он не думал, что я понимаю, во что ввязываюсь.

– А ты его иначе проинформировала? – спросила Чесси.

Ева кивнула:

– Да, и после этого произошло кое-что интересное…

Озадаченный взгляд Кайли стал глубже, а глаза Чесси расширились. Обе ее подруги подались вперед, уловив тон Евы.

Ева затаила дыхание, зная, что ее друзья рано или поздно узнают обо всем, а она предпочла бы, чтобы это исходило от нее.

– Марк сказал… – Она боролась с тем, как это выразить. Это было намного сложнее, чем она представляла, потому что она сама еще не смирилась с этим!

– Что он сказал? – подсказала Чесси.

– Он сказал, что если это то, чего я хочу, то он будет единственным человеком, который сможет дать мне эти вещи.

– Ого, – выдохнула Чесси.

Реакция Кайли была более взрывной:

– Как? Я не понимаю. Он что?

– Он хочет меня, – тихо сказал Ева. – Давно хотел меня. Я не знала. Я чувствую себя такой дурой, но я понятия не имела!

– Вау, – сказала Чесси. – Я имею в виду, что давным-давно я думала, как он иногда на тебя смотрел… Я думал, что там что-то было. Но потом ты и Роберт были так счастливы, и Марк остался с вами друзьями…Марк так и не двинулся с места после смерти Роберта, так что мне показалось, что я это придумала.

Лицо Кайли покраснело от гнева:

– Он имел к тебе отношение, когда ты была замужем за моим братом?

– Не похоже, чтобы он когда-либо действовал в соответствии с этим, – мягко упрекнула Чесси. – Мы не можем контролировать, кто нас привлекает.

– Роберт знал, – пробормотал Ева. – Марк сказал мне, что Роберт знал, и что это не повлияло на их дружбу».

– Я определенно предпочитаю его какому-нибудь незнакомцу, которого ты встретишь в Доме, – сказала Кайли, и ее голос все еще оставался резким. – Но меня это беспокоит. Ты и он. Я никогда не думала, что Марк будет таким человеком. Я беспокоюсь, что он может причинить тебе физический и эмоциональный вред, и беспокоюсь о том, какое влияние это может оказать на нашу дружбу.

Лицо Чесси напряглось:

– Такой человек? Что это должно означать? Тейт такой человек, Кайли, и он никогда не причинял мне вреда.

– Ты знаешь, я не это имела в виду, – устало сказала Кайли. – Я беспокоюсь за Еву, хорошо? Похоже, в последнее время она принимает много импульсивных решений, и я не хочу, чтобы она пострадала. И я беспокоюсь о ее отношениях с Марком. Не знаю, как я отношусь к тому факту, что его привлекла жена его лучшего друга.

Нетерпение и разочарование боролись в КОре.

– Я обдумала все эти вещи, – резко сказала она. – Я приняла во внимание, как это повлияет на наш круг друзей, особенно если это не сработает.

Она глубоко вздохнула, прежде чем продолжить:

– Я никогда не смотрел на Марка как на любовника до сих пор, и я не уверена в своих чувствах к этому. Ненавижу ощущение, будто я предаю своего покойного мужа. Я бы никогда не изменила Роберту, даже если бы знала, что Марк испытывает ко мне чувства. И мне не нравится, когда ты ставишь под сомнение его честность, потому что у него были чувства ко мне, в которых он никогда не признавался до сих пор ».

Кайли поморщилась и отвернулась. Чесси подалась вперед, взяв Еву за руку:

– Да, это может изменить положение вещей, – сказала Чесси спокойным голосом. – Но ты не можешь прожить свою жизнь, не рискуя. Если это то, чего ты хочешь добиться, тебе нужно хотя бы попробовать. Хуже жить с «а что, если», чем сделать решительный шаг и потерпеть неудачу. Тебе нечего терять, и тебе нечего приобретать.

– Мне есть что терять, – хрипло сказал Ева. – Я потерял Роберта, и потеря дружбы с Марком будет для меня опустошением. Для меня было бы ужасно потерять тебя или Кайли. Я не хочу терять никого, кого люблю.

Лицо Чесси наполнилось любовью и пониманием. От этого глаза на Евы наполнились слезами.

Но, черт возьми, хватит слез! Пришло время выйти за рамки всего этого. Пора перестать быть таким эмоционально хрупким человеком.

– Милая, жизнь – это риск, и нет никаких гарантий, ты это хорошо знаешь, – мягко сказала Чесси. – Позволь спросить у тебя кое-что. Если бы ты знала еще, когда вы с Робертом поженились, что у тебя будет всего несколько коротких лет с ним, если бы ты знала, что он умрет, ты бы поступила иначе? Ты бы ушла от него тогда, чтобы избавить себя от боли потерять его позже?

Вопрос потряс Еву до глубины души. Даже не подумав об этом, она ответила немедленно.

– Нет, конечно, я бы не ушла! Я бы сделала это снова и снова, и я бы ничего не изменила, даже зная, что потеряю его. Потому что то время, которое мы провели вместе, было чудесным. Я бы ни на что на свете не променяла это, – с болью сказала она.

– Тогда почему ты не хочешь рискнуть с Марком? – спросила Чесси. – Что, если это сработает? Что, если он сделает тебя счастливой? Что, если он даст тебе то, что ты хочешь и в чем нуждаешься? Что, если ты снова найдешь любовь? Что, если у тебя будет один прекрасный год с ним, и он даст тебе то, что тебе нужно, а затем вы расстаетесь? Разве ты не предпочла бы провести этот год и не жить с сожалением о том, что никогда не дашь ему шанс? Ты не можешь перестать рисковать только потому, что уже кого-то потеряла. Нельзя бояться жить в ожидании боли.

– Она права, – неохотно признала Кайли. – И я действительно хочу, чтобы ты был счастлива, Ева. Даже если не с Робертом. Я буду поддерживать вас, что бы ни случилось с Марком. Как ты мне сказалв, мы сестры и лучшие друзья.

– Спасибо, – искренне сказала Ева. – Спасибо вам обеим. Не знаю, что бы я делал без таких замечательных друзей – сестер. Вы обе дали мне много поводов для размышлений. И я должна серьезно об этом подумать.

Чесси сжала ее руку:

– Тогда мы оставим тебя одну. Просто знай, что я всего на расстоянии телефонного звонка. И я также хочу, чтобы ты знала, что несмотря ни на что, я люблю тебя. Мы с Тейтом оба любим тебя. И он лично надерет Марку задницу, если тот когда-нибудь причинит тебе боль.

Ева улыбнулась, но ее сердце сжала печаль. Она не хотела вызывать разлад между друзьями. Она не хотела, чтобы Тейт когда-либо злился на Марка из-за нее.

Кайли встала и наклонилась, чтобы крепко обнять Еву. Ева снова обняла ее, а затем заставила себя пойти проводить своих друзей.

– Оставайся на связи, дорогая, хорошо? – сказала Чесси. – И если тебе понадобится поговорить, просто возьми трубку. Ночью или днем. Это не имеет значения.

– Я сделаю это, – пообещала Ева. – И еще раз спасибо вам обеим за заботу обо мне. Я не собираюсь делать что-либо, чтобы причинить кому-либо боль. Надеюсь, вы обе это знаете.

– Да, – заверила Кайли. – И мне очень жаль, если я причинил тебе боль своими словами. Я люблю тебя, Ева. И я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Я знаю, что Роберт хотел бы, чтобы ты была счастлива. Нужен особенный парень, чтобы оставаться друзьями с мужчиной, который испытывал чувства к своей жене. Если Роберт мог смириться с этим и действительно смирился с этим, то и я смогу.

Ева обняла их обоих, а затем смотрела, как они идут по мощеному тротуару к припаркованным перед домом машинам. Она стояла там, пока они уезжали, а затем вернулась в дом, чтобы забрать сумочку и ключи.

Ева села в машину и поехала на кладбище. Она даже не осознавала, что делает, пока не подъехала к кладбищенским воротам. Она притормозила и остановилась у входа, глядя тянувшиеся до горизонта надгробия.

Она шла поговорить с Робертом. Чтобы рассказать о Марке и попросить благословения Роберта. Вчера она поклялась, что уходит, отпускает и не вернется сюда.

Качнув головой, она сдала достаточно, чтобы выполнить разворот, а затем уехала, нацелив свою машину в направлении дома Марка.

ГЛАВА 8

Он не должен был отвозить ее домой. Он не должен был оставлять ее одну после того, как сбросил на нее такую бомбу. Он должен был держать ее рядом с собой, на расстоянии досягаемости. У нее не было времени и места, чтобы изменить свое мнение или отговорить себя от того, на что, как он знал, она соглашалась.

Марк схватился за шею, налил еще чашку кофе и взглянул на остатки завтрака. На кухне, где никогда не бывали другие женщины.

Марку нравилось ее присутствие в его доме и в его пространстве. Ему нравилось воспоминание о том, как она вышла на кухню в его рубашке, и эти заспанные красивые глаза.

Он не хотел отпускать ее. Не после того, как наконец сделал шаг, чтобы сделать ее своей. Но это было правильное решение.

Нужно было отпустить Еву, чтобы увидеть, вернется ли она к нему.

Он покачал головой от абсурда своих мыслей. Он не был любителем извергать психическое дерьмо, и он не был из тех, кто предавался философской чуши, «например, если ты кого-то любишь, освободи его».

Он был скорее человеком, «если любишь, то никогда не отпускай». И все же он не удержал Еву. Он отвез ее домой и очень вежливо сообщил, что они скоро увидятся. А потом он поцеловал ее. Не так, как хотел. Она выглядела слишком хрупкой, слишком уставшей, поэтому его поцелуй был утешением. Не поцелуй мужчины, охваченного страстью к женщине, которую он хотел.

Марк поднял глаза, когда зазвонил его сотовый, и вспомнил, что у него сегодня важный звонок. Он выругался, потому что его мысли были не по делу.

Будет ли это препятствием между ними в то время, когда она, наконец, увидит в нем больше, чем просто друга?

Он поднял трубку и зашагал в свой офис, его разум быстро переключился на предстоящую задачу. Он должен был выбросить Еву из головы, по крайней мере, до тех пор, пока не решит этот конкретный вопрос. А потом? Он тоже скучал по Роберту, но его лучший друг ушел. Его деловой партнер ушел. Пришло время начать думать о своих интересах, а не подавлять их, как он делал последние шесть лет.

Они с Робертом основали успешный консалтинговый бизнес. Евпорации обращались к ним, когда хотели сократить расходы. Большинство их контрактов приходилось на нефтяные компании в районе Хьюстона, но они также выполняли консультационные работы для других крупных корпораций и даже для нескольких более мелких.

Естественная близость Роберта к людям и аналитический склад ума Марка были очень удачным сочетанием. Эти двое работали в тандеме: Роберт на передовой, обхаживая потенциальных клиентов, а Марк на заднем плане, проводя анализ и составляя предложения, которые Роберт позже представит.

Только теперь Марк был вынужден быть и передовой, и тылом. Привлекая Дженсена, Марк фактически взял на себя обязанности Роберта и выдвинул себя на передний план, в то время как Дженсен занимался закулисными деталями.

– Марк Корбин, – сказал он, войдя в помещение своего домашнего офиса.

Он закрыл за собой дверь, а затем подошел к столу, чтобы включить ноутбук, когда Дженсен Такер приветствовал его.

– Я рад, что ты позвонил, – сказал Марк. – Нам есть что обсудить. У тебя было время просмотреть документы, которые я подготовил?

Дженсен Такер был человеком, с которым Марк познакомился по делам несколько лет назад. Он и Роберт вели с ним дела, и Марк уважал этого человека. Думал, что он будет идеальным партнером, когда они с Робертом решили расширяться. Все это было до смерти Роберта.

Потом Марку пришлось отложил их планы и сосредоточиться на поддержании бизнеса на плаву, потому что он чертовски хотел убедиться, что Ева и Кайли обеспечены. Кайли была чертовски хорошим офис-менеджером, но потеря Роберта заставила ее нервничать. Марк хотел, чтобы Кайли сделала перерыв в работе, взяла несколько недель отпуска, чтобы справиться с горем и потрясением из-за смерти брата, но она настояла на том, чтобы выйти на работу. Ей нужна была отдушина, что-то, что могло бы занять ее время, но Марк знал, что это временное спасение. Он не был уверен, действительно ли Кайли когда-либо справится с этим горем и примет смерть Роберта.

Ни Ева, ни Кайли, скорее всего, не согласятся, что Марк заменит Роберта, но, возможно, Ева будет более восприимчивой, чем Кайли, поскольку Кайли будет тем, кому придется работать с кем-то, кроме Марка и ее брата.

Двое мужчин поговорили о своих идеях, Дженсен добавил несколько своих, которые Марк нашел привлекательными. Они уже встречались несколько раз, но все, что оставалось, – это формальное согласие Дженсена и слияние двух компаний.

То, что когда-то было «Брекенридж и Корбин», теперь станет «Корбин и партнеры», оставляя место для дальнейшего расширения, если он и Дженсен выберут этот путь.

Дженсен не был высокомерным ослом, настаивавшим на том, чтобы его имя было закреплено в названии фирмы. Марк был бы не против отдать должное этому человеку, но он был доволен тем, что оставил свое место на передовой и больше работал за кулисами.

Если раньше Роберт был фронтменом, а Марк устранял неполадки и работал с бэк-эндом, то теперь его место занял Марк, оставив Дженсену выполнять большую часть работы.

Реклама: erid: 2VtzqwH2Yru, OOO "Литрес"
Конец ознакомительного фрагмента. Купить полную версию книги.