Далекий гул очистных сооружений пронизывал ночь. На пороге слышимости зазвучал рев двигателей грузового межзвездного судна, уносящегося с Земли в безвоздушное пространство.
Между беспорядочными скоплениями лачуг петляли извилистые дорожки, каждый шаг взметал колючую пыль. Уродливыми грудами возвышался мусор – искореженные обломки неизвестных предметов, тысячелетия назад принадлежавших человечеству. В обнесенных заборами грязных дворах горели синие костры, выхватывая голубыми отблесками скопления разумных существ – выходцев из разных миров.
Свалочному населению не было до него никакого дела.
Острый конец ржавой проволоки, чуть не порвав рукав потертой куртки, долго дребезжал за спиной. Еще несколько поворотов, и знакомый путь привел его к нужной лачуге. Он постучал. Дверь со скрипом распахнулась, полог – кусок засаленной ткани – отлетел в сторону.
Подавшись назад, он поднял голову. Нам ним желтой горой бугрящихся мышц навис владелец лачуги.
– Ролаэф. – Он заслонил глаза ладонью, защищаясь от света, бьющего между пологом и стеной. – Я принес.
Владелец лачуги посмотрел ему в лицо.
– Хонг-Нге, тебя долго не было.
– Работа. – Хонг-Нге прошел за Ролаэфом в единственную комнату. На старой плитке грелась банка консервов, из-под вскрытой крышки распространялся вкусный запах. – Что готовишь?
Ролаэф выключил плитку.
– Где?
Хонг-Нге сел на самодельный табурет, тяжелый мешок, соскользнув с плеча, лязгнул об пол между ногами в сапогах, покрытых мерцающими ядовито-зелеными пятнами неустойчивого вещества.
– Где кристаллы? – Ролаэф разглядывал Хонг-Нге, обычного низкорослого тринтата с кожей, приобретшей пепельный налет от испарений неустойчивого вещества. Если Хонг-Нге замыслил ограбление, свернуть тонкую шею займет мгновение. – Ты искал их?
– Меня что, зря зовут искателем?
– Пренебрегай предположениями. От тебя воняет свалкой – не зря?
– Мы на свалке, кто бы говорил. – Хонг-Нге извлек из мешка сверток с тремя покрытыми окислами кристаллами. – Это с виду они такие, – искатель словно оправдывался. – Они целые, ячейки сохранились. Протри тряпкой – будут как новые.
Ролаэф повертел кристаллы.
– Следы от креплений. Они были в пенале. Где другие?
– Других нет.
– Ладно, не настаиваю. – Ролаэф склонился над коробками в углу. – Тебе с чем?
– С человечиной.
– Ты не за Чертой, не забывайся. – Ролаэф бросил искателю банку консервов. – В расчете?
– Белки́… – пробормотал Хонг-Нге, поднеся банку к сдвоенному глазу. – «Недельный запас питательных соединений на естественной животной основе, – прочел он, – имущество Управления внутренних дел Земли. Употребить до…»
– Столько не живут, – перебил Ролаэф. – Пора бы привыкнуть, у меня других нет. В расчете?
– В расчете. – Хонг-Нге кивнул на коробки с консервами. Наполненные железным мусором ящики не вызывали у него любопытства. – Не бедствуешь, а? Обчищаешь полицейские склады? Не боишься, что самого ограбят? За такие отличные кристаллы надо бы брать двойную цену. Да, – он забросил мешок за спину, – вот я размечтался! Ну, работа ждет.
– Человечина. – Ролаэф остановил его на пороге. – Ты пошутил?
– Пока! – Исчезнув за пологом, Хонг-Нге хлопнул дверью.
Мысли о несчастном человечестве, употребляемом в пищу, не помешали Ролаэфу выскрести ложкой подогретое белковое месиво из консервной банки. Перед внутренним взором тянулась бесконечная свалка – опасная из-за неустойчивого вещества, меняющего свойства пространства-времени.
Поставив покрытые окислами кристаллы под пары очищающего раствора, Ролаэф включил запрещенное для частного применения охранное устройство со скорострельным излучателем – любой, кто проникнет в жилище, погибнет. Одевшись, он выбрался наружу. Издалека долетал смех детей – наверняка они поймали сытное насекомое.
Изгиб дорожки уперся в пологий берег. Река несла гнилую, вязкую жижу. Над ней клубился зловонный туман. Ролаэф пробрался к лачуге перевозчика.
У синего костра сутулился манкодр, накрытый рваным одеялом. Заметив Ролаэфа, он вскинул угловатую голову. Одеяло упало на землю, открыв черное тело с прижатым к груди старым охотничьим излучателем.
– Тну, мне бы в Ли-а-Шуну, – сказал Ролаэф. – Отвезешь? Не поздно?
Набросив на себя лохмотья, Тну поманил его. Они вышли к трухлявому причалу. Противоположенный берег покрывало неравномерное ядовито-зеленое мерцание неустойчивого вещества – нескончаемого источника расщепляемого топлива.
Ролаэф спрыгнул в лодку. Развязав узлы канатов, Тну крутанул ключ зажигания. Под кожухом взвизгнули шестеренки. Неуправляемую лодку, раскручивая, относило от причала.
Тну опять попытался завести изношенный двигатель. Ему ответило сбивчивое урчание, и лодка поплыла по течению навстречу широко раскинувшемуся, достающему до неба сиянию – огням Ли-а-Шуну, единственному городу на Земле.
Лодка заскользила между крутыми холмами, словно облитыми ядовито-зеленым студнем. Ролаэф молчал, сосредоточившись на предстоящей встрече с Лим-Лимаром, мужем или женой Тол-Толара – он точно не знал: риликимы свободно меняли свой пол в зависимости от жизненных обстоятельств.
Огни Ли-а-Шуну приближались. Тревожный шум пробился сквозь гул двигателя и плеск воды. Ролаэф встал. Темный тоннель под высокой городской стеной поглотил лодку. Перед лицом Ролаэфа промелькнула ядовито-зеленая дымка. Оглянувшись, он не увидел ничего. Тну включил прожектор. Круг желтого света заскользил по влажной блочной кладке, опушенной белыми наростами плесени.
– На месте! – закричал Тну, направляя лодку к распахнутой ржавой двери в стене. – Ты вернешься?
– Забирай меня часа через три, – отозвался Ролаэф. – Слышишь?
– Не опаздывай. Я не жду.
Перепрыгнув на скользкие ступени, Ролаэф из тоннеля попал в колодец с винтовой лестницей. Поднявшись по прогибающимся ступеням, он ухватился за опущенную решетку люка. Сверху раздался шорох, мягкая подошва ботинка придавила пальцы.
– Проход платный, – предупредил голос.
– Давно ли? – удивился Ролаэф. – Сколько?
– Полтинник. И не шути со мной.
– Хорошо.
Ботинок исчез. Отодвинув решетку, Ролаэф вылез из колодца. Ему противостоял молодой фагрух, вооруженный современным излучателем военного образца. Любитель, он не представлял особой опасности. Обезвредить такого не представляло труда.
– Не шути со мной! – Бурое лицо фагруха сморщилось, уши на затылке прижались к голове. – Будь ты хоть трижды хенусаб, а с излучателем не поспоришь. Легко расстаешься с полтинником – легко накинешь еще четвертак. Что скажешь?
Ролаэф бросился в сторону. За спиной брызнула выбитая смертоносным лучом каменная крошка. Сменив направление, Ролаэф обрушил кулак на челюсть фагруха. Второй удар пришелся по мясистому, вытянутому носу. Потеряв сознание, фагрух упал, перекошенный рот окрасился багровой слюной.
– Справедливость. – Ролаэф плюнул на фагруха. – Никто не смеет извлекать прибыль из чужого горя.
Забрав излучатель, Ролаэф выбрался из приземистого сооружения, притаившегося среди парка. Воздух непривычно прозрачный после свалки пробудил застарелый гнев. Не поддавалось пониманию, почему Звездный Совет обрекает разумных существ прозябать среди неустойчивого вещества. Чтобы отправить их в родные миры, требовалось совсем немного средств…
Спрятав частично разобранный излучатель под пласт газона, Ролаэф двинулся к бульвару по мощенной аллее, вырезанной огнями фонарей из блекнущей предутренней темноты.
Донесся крик. В тенях у беседки возникло движение. Из-за деревьев, ломая ветви, выбежал человек – бледное лицо покрывали ссадины, на разбитых губах пузырилась кровь.
Отшатнувшись от Ролаэфа, человек споткнулся. На аллее появились преследователи – трое тринтатов с обрезками труб. Маленькие и невыразительные, от искателя Хонг-Нге они мало отличались.
– Отдай нам зверя, – потребовал тринтат в деловом костюме. – Он – наш!
– Проваливайте, – сказал Ролаэф.
– Ты не понял. – Тринтат в комбинезоне техника потряс обрезком трубы. – Проваливаешь ты. Не бойся, мы не тронем тебя. Нам не нужны неудачники со свалки. Нам нужен зверь.
Ролаэф заслонил дрожащего человека широкой спиной.
– Не зверь, а землянин. И он не хуже вас. Вы собираетесь напасть на разумное существо. Для этого есть причина?
Человек, прихрамывая, скрылся за внеземными деревьями. Стараясь не привлекать внимания, он наблюдал за огромным хенусабом. Тринтаты по сравнению с ним казались жалкими, но не безобидными.
– Какая разница! – закричал тринтат в просторных штанах и майке. – Ты дал зверю уйти!
Ролаэф шагнул к ним.
– Проваливайте.
Человек ожидал, что тринтаты набросятся на хенусаба.
– Извини. – Тринтат в деловом костюме убрал обрезок трубы за спину. – Извини.
– Ты что, испугался? – прошипел тринтат в комбинезоне техника. – Мы завалим его!
Человек не расслышал ответа. Страх сковывал тело, ненависть на страх обжигала сердце. Вжавшись в гладкий ствол, он приготовился увидеть расправу над своим защитником. Нападения не последовало. Проявив непонятное уважение к хенусабу, тринтаты скрылись за беседкой.
– Хватит прятаться, – повернулся к нему Ролаэф. – Как тебя зовут?
– Томас. – Человек вышел на аллею. – Томас Клаус.
– Землянам запрещается пересекать границу Ли-а-Шуну.
– Вы захватили Землю, превратили ее в свалку и запрещаете нам приходить сюда, в последнее не отравленное место! Конечно, мы для вас звери, неполноценные существа.
– Я не считаю тебя зверем, – сказал Ролаэф.
Томас кивнул.
– Ты прав. Спасибо за помощь. Спасибо, что не позволил этим чудовищам прикончить меня.
– Однако у тебя нет права пересекать границу Ли-а-Шуну, – напомнил Ролаэф. – Зачем ты здесь?
– Зачем? – Томас рассмеялся. – Не трудно догадаться. Еда, лекарства, оборудование для наших звездолетов. У нас не хватает производственных мощностей. Вы обрекли нас на вымирание.
– Мы не мешаем вам.
– Вымирать? – Томас потер ушибленное колено. – Мы – земляне. А вы находитесь на Земле. Вы – захватчики. Мы будем уничтожать вас.
– К твоему сведению, – Ролаэф повел плечами, – у нас законные основания находиться на Земле.
– Тогда у меня законные основания пересекать границу Ли-а-Шуну, – покачал головой Томас. – И Земля – мой дом, который вы превратили в свалку. Я пойду, или сдашь меня полиции?
– Откуда ты?
– Стоянка «4». У нас не любят гостей… вроде тебя.
Предоставив Томасу свободу действий, Ролаэф покинул парк. Огромные парящие экраны заливали бульвар социальной рекламой, над проезжей частью мчались редкие магнокары. Из вращающихся дверей развлекательного заведения вывалилась толпа веселых существ. Некоторые презрительно разглядывали его – представителя свалочного населения. Смех в спину лишь распалял гнев.
Бульвар пересекала магистраль. За эстакадой тянулись кварталы дешевых апартаментов. Ролаэф повернул к серому зданию научного подразделения Управлении внутренних дел Земли. Мимо прополз полицейский магнокар. Надеясь, что патрульные не поймают Томаса Клауса, он подошел к проходной.
Маршрутный магнобус привез первых служащих. Ролаэф испытал новый приступ гнева при виде сытых, довольных существ, текущих из салона благоухающим потоком. Они не осознавали тонкой грани между Ли-а-Шуну и свалкой. Для них свалка удобно спряталась за восприятием привычного мира, вне клетки заведенных порядков. Сжав кулаки, он отвернулся.
– Ролаэф! – К нему приближался риликим. – Что нового?
– Лим-Лимар. – Ролаэф глубоко вдохнул. – Я к тебе.
– Нет. – Лим-Лимар покрутил прядь белых волос. – Нет.
– Проведешь меня?
Они минули проходную, охранник не препятствовал Ролаэфу, покровительственно пропущенному Лим-Лимаром. Полупустой лифт доставил их на уровень обработки данных. Лим-Лимар ввел Ролаэфа в кабинет.
– Тол-Толара сняли с пособия, – сообщил Лим-Лимар. – Зато поставили на учет в полиции.
Ролаэф нахмурился.
– Его поймали с человеческой дрянью, которую ты достал ему, – пояснил Лим-Лимар. – Он нарвался на полицейского агента, когда пытался ее продать. У нас был обыск. К счастью, ничего не нашли. Моя половинка в черном списке, как думаешь?
Ролаэф пожал плечами.
– Его способности не нужны на Земле, – проговорил Лим-Лимар. – Наш отдел обработки данных сокращают. Может, убраться с Земли, пока не слишком поздно, пока меня тоже не уволили?
– Пренебрегай предположениями. – Ролаэф шагнул к окну. Взгляд скользнул по высотному строению. Казалось, взгляд уловил очертания Тол-Толара за стеклами с убранным противосолнечным затемнением; Тол-Толар и Лим-Лимар жили в квартале дешевых апартаментов напротив научного подразделения. – Я принес ему кристаллы. – Он вынул из кармана сверток. – И у меня дома есть еще.
– Кристаллы? – Вынув из ящика стола маленький пенал, Лим-Лимар протянул его Ролаэфу. – Ну не знаю. – Он тряхнул белыми прядями. – Не знаю. Не уверен, что человеческая дрянь полезна Тол-Толару.
Тол-Толар сидел на широком подоконнике, свесив ногу. В пальцах тлела самокрутка, сиреневый дым вился к потолку. Капсулы для подкожного применения стоили слишком дорого. Насмешка судьбы – он не хотел снимать дешевые апартаменты в квартале рядом с городской стеной, его влекла роскошь. Лим-Лимар настоял. Благодаря ему они сберегли немало средств.
«Лим-Лимар умеет соблюдать порядок во всем, а я умею пускать все по ветру, – подумал Тол-Толар, поглядывая на серое здание научного подразделения. – Даже пособие потерял. – Он затянулся. – Все-таки здорово было иметь должность в отделе обработки данных… хотя она никогда мне особо не нравилась. Но жалеть поздно. Пора определиться с отлетом, пока накопления не пущены по ветру».
Солнце пробилось сквозь густые облака, яркие лучи ударили по глазам, на столе заискрились кристаллы с человеческими произведениями искусства. Тол-Толар затянулся. Ему хватило навыков создать преобразователь для обработки данных, заключенных в ячейках кристаллов. Некоторые образцы поразили его. Появилось понимание, почему они пользуются спросом не только среди жителей Ли-а-Шуну, но и за пределами Земли.
Искусство землян обладало силой разрушения – оружие, созданное повреждать сознание. Звездный Совет запретил его распространение, поставив в один ряд с искусством миров, уничтоженных жившими на них, а ныне вымершими разумными существами. Только Земля была исключением: человечество не вымерло.
Сжав зубами самокрутку, Тол-Толар погладил себя по нагому телу. Ласки обрывали связь с действительностью, уводя мечты на свалку. Там ждала свобода, уродливая и сокрушительная, какой ее жаждали люди, творцы искусства-оружия. Он перешел из спальни в гостиную. Лим-Лимар всегда держал стекла гостиной затемненными: его смущал открывающийся вид.
Прикосновение к шару управления убрало затемнение. Тол-Толар стряхнул пепел на пол, наслаждаясь далями за городской стеной. Крутые холмы в зыбкой пелене тумана от ядовито-зеленого неустойчивого вещества, разлитого до небосклона, словно шевелились. Еле различимые лежали подобно пятнам грязи поселки тех, кто не собрал достаточно средств, чтобы покинуть Землю после увольнения. Невмешательство Звездного Совета обрекало их становиться частью свалки.
«Свалка, – подумал Тол-Толар. – Человечество превратило цветущий мир в свалку. А потом отдельные представители человечества вернулись из неизвестности, когда мы объявили Землю сырьевой точкой низшего порядка. – Он часто затягивался. – Как вы относитесь к тому, что мы осели на свалке? – Его затрясло. – Нас притянула свалка. Мы хотим беспорядка. Получение расщепляемого топлива из неустойчивого вещества – просто ложь для доверчивых. Поэтому за человеческое искусство хорошо платят. В нас присутствует подавленное стремление – создать свалку из Вселенной».
Лаская себя, Тол-Толар смял окурок, мозг требовал еще возбуждающего дыма. Подпалив кончик новой самокрутки, он возвратился в спальню. Кристаллы искрились драгоценными камнями. Под кроватью хранилось оборудование для преобразования и переноса данных с них на матрицы.
«Чего мне бояться? – подумал Тол-Толар. – Как меня накажут, если я буду продавать матрицы с искусством-оружием? Вышлют на свалку? Не имеют права. Осудят и отправят в исправительное учреждение? Так Лим-Лимару будет легче. Лим-Лимар не любит меня. – Пальцы дрогнули, сломав самокрутку. – А я люблю его? Или я люблю свалку? – Он посмотрел на серое здание научного подразделения. – Да что со мной? Я обезумел!»
ii
Убедившись, что никто не видит его, Ролаэф проник в приземистое сооружение, притаившееся за внеземными деревьями посреди парка. Избитый фагрух успел уйти. На полу подсыхала багровая слюна.
Тоннель гудел. Видя в темноте не хуже, чем при свете дня, Ролаэф окинул быстрым взглядом пенистую жижу реки. Лодки не было. Теперь ему придется возвращаться через городские ворота, используя попутную магноколонну. Потеря времени не огорчила его. Главное, что, получив от Лим-Лимара пенал, он достиг цели поездки.
Ролаэф скользнул под тень внеземных деревьев. Его путь протянулся по пустым аллеям. Парк оборвался. Магнокары плотным потоком неслись по бульвару, парящие экраны истекали коммерческой рекламой. Ли-а-Шуну словно пребывал в счастливом неведении о свалке, где росли дети. Всколыхнулся гнев.
Часто дыша, Ролаэф нащупал в кармане пенал. Взгляд застыл на парящем экране. Вымышленное существо, подобное белому грибу, не решалось выбрать роскошный дом среди живописного мира. Дома и миры менялись, голова существа распухала.
«Что делать? – спрашивало редких прохожих существо с экрана. – Слишком большой выбор! Моя семья достойна лучшего! Не могу определиться! Как разобраться?»
«Разобраться – просто. Выбирай лучшее! – советовало другое вымышленное существо, воплотившееся из воздуха. – Я знаю отличное…»
Экран погас, голоса существ стихли. Ролаэф моргнул, ему показалось, будто свет померк. Экран зажегся, с него на Ролаэфа смотрел пухлый манкодр – черная кожа лоснилась от сытости, глаза навыкате выражали тревогу.
– С вами опять Глу Сни из общества «Друзей угнетаемых видов», – заявил манкодр. – Вы еще здесь? О да, вы здесь. Вы здесь и боитесь правды. Вы боитесь правды и отрицаете все, что не укладывается в ваши понятия о справедливости. А правда такова: Земля не принадлежит вам. Вы захватили Землю! Разве это справедливо? Разве справедливо лишать человечество дома?»
«Пренебрегай предположениями, – подумал Ролаэф. – Спускайся к нам. Что толку от твоих призывов, если ты сидишь в звездолете? Ты болтаешь, болтаешь, болтаешь, хотя вряд ли разбираешься в Земле! Уцепился за человечество…»
– Покидайте Землю! – призвал Глу Сни. – Дайте человечеству свободу. Иначе кто вы, как не воры? Вы украли свободу… – Он посмотрел в сторону. – Мне сообщили, что к нам приближаются полицейские крейсеры. Кто на требование свободы отвечает насилием? Захватчики! Только захватчики! До встречи.
Передача прекратилась: межзвездное судно «Друзей угнетаемых видов» спасалось от полиции, чтобы рано или поздно возобновить вещание, начатое четыре месяца назад. Коммерческая реклама возвратилась на экраны. Речь упитанного Глу Сни не тронула редких прохожих: у них хватало забот.
Ролаэф не двигался, взгляд скользил по множеству заведений быстрого питания, в ушах раздавался смех детей из поселка. Их судьба – удовлетворять голод прижившимися среди свалки насекомыми с Кнаслы и болотными водорослями. Они радовались консервам, если родителям везло на перекупщиков, занимающихся сбытом древних предметов, созданных человечеством.
«Я могу позволить себе настоящую еду, а они не могут, – подумал Ролаэф. – Разве это справедливо? Чем я лучше детей, которых вижу каждый день играющих в грязи? Почему я должен вкусно чавкать, когда они голодают? Как бы понравилась лоснящемуся Глу Сни такая правда?»
Рядом опустился полицейский магнокар, боковое зеркальное стекло поползло вниз.
– Вам требуется помощь? – осведомился патрульный, облаченный в броню. Это был нанлин – искусственно созданное разумное существо. – Хенусаб, я к вам обращаюсь. Вы испытываете затруднения? Вам требуется помощь?
– Полный порядок, – отозвался Ролаэф. – Просто замечтался.
Патрульный закрыл окно. Оторвавшись от обочины, полицейский магнокар умчался прочь.
«Почему бы ему не спросить, не требуется ли помощь детям со свалки? – подумал Ролаэф. – Не испытывают ли они затруднений?»
Над бульваром сгустился зеленоватый туман, посреди него мелькали неясные очертания крылатых существ. Тряхнув головой, Ролаэф обнаружил, что очутился в знакомом заведении – «Кафе Ру-Ру». Он сел на жесткий стул, подстроившийся под его тело. За дальним столиком рассредоточилось несколько фагрухов. Манкодр, округлостями не уступающий Глу Сни, дремал у стены.
Раздались осторожные шаги. Ролаэф напрягся. Напротив него опустился молодой фагрух – неудачливый грабитель из приземистого сооружения в парке.
– Привет, – пробормотал фагрух. – Помнишь меня?
– Хорошо выглядишь, – отозвался Ролаэф, намекая на опухшее лицо. – Хочешь извиниться?
– Где излучатель, здоровяк? – прошептал фагрух.
– А что?
– Излучатель не мой. – Фагрух пощупал разбитый нос. – Одолженный. – Он подался вперед. – Послушай, здоровяк, мне обещали работу.
– Для этого тебе излучатель? – Ролаэф покачал головой. – Исключено. Я не буду соучастником преступления.
– Какое преступление! – Глаза фагруха сжались щелками. – Работу на очистных сооружениях. Мне обещали работу. А вместо того, чтобы дать работу, меня сняли с пособия по истечении времени. Как я расплачусь за излучатель? Я даже не могу улететь с Земли!
Официант, шустрый бледнокожий штаирл, тонкий и гибкий, принес поднос. Ролаэф молчал, разглядывая содержимое тарелки. Оказывается, он успел заказать любимый дройнёл. В «Кафе Ру-Ру» готовили его особенно вкусно.
– Ты из Ли-а-Шуну? – спросил фагрух. – Кто ты такой? Перекупщик? Искатель? Чем ты занимаешься на свалке?
Ролаэф не находил слов.
– Да что с тобой? – прошипел фагрух. – Ты вменяемый? Какие твои условия?
– А кто ты? – осведомился Ролаэф. – Кроме того, что грабитель.
– Я никого не ограбил. – Фагрух потупился. – Ты был первым. Я не преступник. Не получилось им стать, из-за тебя. Я в отчаянии. Хенусабам доступно это чувство – отчаяние?.. Опять ты отсутствуешь!
Ролаэф почти признался, что не является хенусабом, невзирая на хенусабскую внешность. Дыхание перехватило, язык прилип к нёбу. Он молчал, содрогаясь от глухих ударов сердца.
– Я – инженер нейроэлектронных систем, – сообщил фагрух. – Я занимался восстановлением искусственных разумов на заводах по обогащению расщепляемого топлива весь недолгий испытательный срок.
– Экономический кризис.
– Экономический кризис, – подтвердил фагрух. – Тебя он не коснулся, насколько я могу судить. Ты решил насчет излучателя?
Мышление Ролаэфа зашло в тупик. Он коснулся полученного от Лим-Лимара пенала, черпая силы для ответа.
– Решу на днях. Где живешь?
– Бред! – пропищал фагрух. – Бред! Чего ты добиваешь? Чего ты хочешь? Кто ты такой?
– Дидхо! – позвал фагруха один из его спутников. – Ты чересчур увлекся.
– Сейчас. – Фагрух вздрогнул. – Подожди.
– Угощайся, Дидхо. – Ролаэф придвинул к нему поднос. – Возмещение за доставленные неудобства. – Он встал. – Я ухожу.
– Стой!
Дидхо поспешно назвал место своего проживания – недалеко от городских ворот в квартале дешевых апартаментов. Оплатив нетронутый дройнёл, Ролаэф покинул кафе. Его подавляло неприятное открытие: Дидхо не грабитель по сути, а жертва непреодолимых обстоятельств.
Первоначальный ошибочный вывод заставил Ролаэфа усомниться в собственной непогрешимости – неотъемлемой части личности. Любой прежний вывод мог быть ошибочным: и необходимость перебраться из Ли-а-Шуну на свалку, и согласие доставать кристаллы для Тол-Толара…
Тол-Толар рассмотрел на свет пять матриц, записанных за утро. Они содержали преобразованный нейроактивный код одного из кристаллов – художественное произведение, как обычно, превращающее пользователя в полноценного участника разветвленной последовательности событий.
Теперь их требовалось продать.
Внутренний взор облетел Ли-а-Шуну. Звонить перекупщикам Тол-Толар опасался: все разговоры по любым средствам связи определенно прослушивала полиция. Он не простит себе повторного задержания. Лим-Лимар не простит ему повторного обыска.
Надев деловой костюм, Тол-Толар покинул апартаменты. После недавних задержаний и обысков любой перекупщик мог сотрудничать с полицией. Доверие вызывал только собиратель древностей – престарелый промышленник с Самрона.
Опознанный охранным устройством, Тол-Толар выскользнул из подъезда, чувствуя, как скрытые камеры наблюдения поворачивают к нему сенсоры, словно пытаясь определить, что лежит в его карманах. Он постарался избавиться от навязчивой мысли об исправительном учреждении.
На воздушном пешеходном переходе через магистраль ему встретился Лим-Лимар.
– Моя сладость. – Тол-Толар изобразил улыбку. – Ты отпросился с работы?
Лим-Лимар нахмурился.
– Вообще-то, да. Вообще-то, мы собирались пообедать вместе.
Тол-Толара бросило в жар. Он совсем забыл о договоренности.
– Ты опять? – У Лим-Лимара перекосило лицо. – Опять за старое?
– Я, ну, как тогда, когда мы только начали…
– Обед со мной в деловом костюме? Это мило. – В голосе Лим-Лимара сквозило презрение. – Ты обещал, ты клялся, что никогда, никогда не будешь продавать человеческую дрянь!
– Тише! – прошипел Тол-Толар. – Замолчи!
– Замолчать? Ну нет! – Лим-Лимар хлестнул его ладонью по лицу. – Ты одержим человеческой дрянью. Ты болен! Скажи, что это так! Скажи! – взвизгнул он. – Скажи, скажи, скажи!
– Нет! Я не болен. Ты много воображаешь. Человеческая дрянь, к твоему сведению, обладает художественной ценностью. Иначе за нее не платили бы.
Лим-Лимар пощупал его карманы.
– Отлично! Просто отлично, ТТ! Ты обманываешь меня!
– Нет!
– Давай посмотрим, что ты напихал туда, наверняка художественные ценности! – Запустив пальцы в карман Тол-Толара, Лим-Лимар вытащил матрицы. – И ты не одержим? Я догадывался, почему ты сохранил свой преобразователь. Все эти увертки, что тебе любопытна человеческая дрянь, что ты хочешь пользоваться кристаллами только для себя… – он всхлипнул, – просто увертки. Жалкие увертки! Хотя того, что тебе любопытна человеческая дрянь, уже достаточно. Ты разрушаешь нашу семью!
Тол-Толар схватил Лим-Лимара за напряженное запястье, и матрицы посыпались из длинных пальцев.
– Обманщик! – прохрипел Лим-Лимар. – Больной обманщик! Убирайся на свалку к своему человечеству!
– Извини. – Отпустив Лим-Лимара, Тол-Толар попятился. – Извини. Я виноват. Но я не смирюсь!
– С чем? С чем ты не смиришься?
Тол-Толар пожал плечами. Слова подбирались медленно, словно их звучание склеивалось из разрозненных обрывков мыслей. Он захотел курить.
– С действительностью. Что у меня есть? Чего я достиг? Чем мне заняться? Ждать? Терпеть? Надеяться? Смиряться с невостребованностью? Я – никто. Но я намерен изменить это!
– Изменяй! – Лим-Лимар швырнул в него полученные утром от Ролаэфа кристаллы. – Но без меня!
– Спятил?! – Опустившись на колени, Тол-Толар начал собирать кристаллы, привлекающие внимание прохожих, и матрицы. – Совсем двинулся… – Он поднял голову. – А если тебя уволят?
Коричневые ноздри Лим-Лимара затрепетали.
– А ты хочешь, чтобы уволили? Земля и сейчас бесполезна. Из-за тебя, ТТ. Ты – безработный. Ты разрушаешь нашу семью. Мы тратим, тратим, тратим и во всем себе отказываем.
– Да, страшно. – Тол-Толар встал. – Я такой обременительный. Выброси меня на свалку. Хотя ты меня уже выбросил, подсознательно. Хочешь, чтобы я убрался? Ладно. Но я пытался… Человеческая дрянь дорого стоит…
– Напрасно я сказал Ролаэфу, что тебя привлекает человеческая дрянь. Если бы не он, ты не получил бы кристаллов, не попал бы на учет в полицию, тебя не сняли бы с пособия.
– Не вали наши беды на Ролаэфа, – попросил Тол-Толар. – Он просто выполнил твою… мою просьбу. Ты не возражал, чтобы я немного преступил закон.
– И напрасно! Я не подозревал о последствиях. Я поступил глупо. Но я согласен: ты прав. Несправедливо обвинять Ролаэфа.
Ролаэф выбрался из прохлады магнобуса у здания Управления внутренних дел Земли. Он передумал возвращаться в поселок после беседы с молодым фагрухом Дидхо. Ноги сами понесли его к седьмой проходной. Скоростной лифт взлетел на уровень отдела надзора. Перед ним протянулся широкий коридор.
Приблизившись к нужному кабинету, Ролаэф толкнул дверь. Инспектор – нанлин, как и все полицейские, перевел взгляд с дисплея на Ролаэфа, застывшего у порога.
– Естественно. – Инспектор указал на кресло перед столом. – Ведь ты – первый нанлин, который представляет нас на свалке. Я всегда приму тебя вне очереди. Однако в отдел надзора очереди не бывает. Мы сами приходим за неисправными нанлинами. Какие новости?
Ролаэф опустился в удобное кресло.
– Мои подозрения, что вне Ли-а-Шуну имеет место людоедство, окрепли.
– Доказательства?
– Только косвенные, – вздохнул Ролаэф. – Понимаю, этого мало.
– Очень мало, – согласился инспектор. – Ты ведь пришел не ради подозрений?
Ролаэф помолчал.
– Звездный Совет доводит разумных существ до неприемлемого состояния. Если разумные существа говорят о человечине, как о чем-то обыденном, значит, они рассматривают возможность употребления представителей человечества в качестве пропитания. Это нравственное вырождение, которое мы обязаны прекратить.
– Ключевое здесь «Звездный Совет»? – уточнил инспектор. – Ты уже обвинял Совет, а я объяснял, что Совет не занимается безработными. Пособия выплачивает Служба благосостояния.
– Я живу на свалке, я вижу несчастных каждый день! – прохрипел Ролаэф. – Им нужна помощь. Они не справляются! Количество поселков за Чертой растет, потому что у разумных существ нет средств поселиться рядом с Ли-а-Шуну на площадях свободных от изменения неустойчивым веществом свойств пространства-времени. И дети! Там дети! Дети среди неустойчивого вещества!
– Прискорбно, – согласился инспектор. – Звездный Совет осведомлен, что количество свалочного населения Земли увеличивается.
– И ничего не предпринимает!
– А что ему предпринять? Раздать всем билеты на звездолеты? Свалочное население Земли – не уровень Звездного Совета, который управляет Содружеством Миров.
Ролаэф кивнул.
– У Звездного Совета нет полномочий, – напомнил инспектор. – Совет – власть законодательная. Совет обеспечивает равенство возможностей, свободу слова, свободу совести. А мы несем ответственность за безопасность граждан и всех разумных существ. Поймаешь людоеда – мы отправим его на исправление.
– Как все гладко, – проворчал Ролаэф. – Равенство возможностей на свалке. Это смешно.
– Мы в условиях Земли. Это сырьевая точка.
– Хорошо. – Ролаэф сжал кулаки. – Почему меня заботит судьба несчастных? Почему никого не заботит, а меня заботит? Нарушение целостности заложенных общественных ценностей?
– Отнюдь.
– Вы не сомневаетесь в непогрешимости моего выбора – получить тело хенусаба, уйти на свалку? Ведь на свалке закон – призрачная условность. Там нет закона.
– Ты – исправный нанлин, – успокоил инспектор. – В противном случае я первым направил бы запрос о твоем списании.
– Но почему я не такой, как все?
– У тебя смещение ценностей. Смещение без нарушения целостности. Я читал отчет из научного подразделения о твоем состоянии. Нарушений нет. Ты чувствуешь ответственность за свалочное население, это укладывается в служебный долг, которому мы преданы.
– Смещение случилось, когда убили моего напарника? – спросил Ролаэф. – У него вырезали накопитель личности и намеренно повредили…
– Скорее всего, смещение случилось, когда ты узнал, кто убил его и чуть не убил тебя, – уточнил инспектор. – Ты получил сведения, которые прежде были тебе недоступны. Я не говорю, что ты не знал о свалочном населении. Я имею в виду, что ты не представлял, насколько оно опустилось, насколько ему тяжело.
– Те, кто убили моего напарника, ожесточенно сражались за пропитание. Они грабили склад для своих голодающих семей. Я верю их показаниям. Они пришли в Ли-а-Шуну из-за Черты, а за Чертой – смерть. Они ненавидели нас. И не потому, что мы искусственные. И не потому, что мы служим Порядку, который обманул их ожидания. Они ненавидели нас потому, что мы были сытыми. Они потеряли облик разумных существ, превратились в безжалостных животных. У них обнаружились необратимые умственные отклонения, вызванные неустойчивым веществом.
– Это просто оправдание тому, что ты – как бы не такой, как все нанлины. Однако ты забываешь хотя бы обо мне. Если бы я не разделял твои переживания, ты бы по-прежнему служил патрульным в Ли-а-Шуну. Или был бы списан.
Ролаэф склонил голову.
– Как быть с людоедством?
– Человечество не представлено в Содружестве Миров, следовательно, поражено в правах, – отозвался инспектор. – Как разумные существа они подпадают под защиту закона, но как земляне по закону они – никто. Повторяю: поймаешь людоеда – мы отправим его на исправление.
Ролаэф накрыл ладонью пенал, лежащий в кармане.
– Почему вы позволили мне обрести тело хенусаба? Почему вы позволили мне покинуть Ли-а-Шуну?
– Чтобы уберечь тебя от разрушения, – ответил инспектор. – Я помог тебе? Или ты все еще сомневаешься?
– Почему вам не грозит разрушение от понимания того, в каком состоянии находится свалочное население?
– Потому что у меня другой образ мышления, патрульный 3-187. Я – инспектор. Я воспринимаю, осознаю и расцениваю обстоятельства по иным логическим процедурам. Меня не столько беспокоит закон, сколько точность его исполнения. Поэтому я служу в отделе надзора, а ты – в отделе безопасности. Конечно, ты удивил меня, когда подал прошение. Особенно меня удивили твои доводы. Не ожидал от патрульного.
– Но мои доводы укладывались в служебный долг.
– Именно.
iii
Магнокеб привез Тол-Толара в прибрежную часть Ли-а-Шуну, где расположились элитные кварталы. Расплатившись с таксистом-ваонаром, пахнущим сырой рыбой, Тол-Толар ступил под темно-синюю листву развесистых кустарников, прикусив самокрутку. Он действовал против желания Лим-Лимара, пытающегося заставить его быть никем.
«Несправедливо обвинять Ролаэфа, – терзал самолюбие голос Лим-Лимара. – Он не виноват в твоей слабости. Ты сам виноват, что человеческая дрянь подчинила тебя себе. Твои мысли только о ней. Ты подстраиваешься под нее. Ты не тот, кого я знал. Я презираю тебя! Ты просто жалок!»
«А ты просто боишься, – подумал Тол-Толар, прикурив. – Ты привык подчиняться обстоятельствам. Поэтому отказываешь себе во всем, копишь, копишь, копишь. Хочешь обмануть обстоятельства. Но их нельзя обмануть. С ними нужно бороться! – Его захлестнула ярость. – Кто из нас жалок, так это ты! Ты – жалкий, если принимаешь силу за слабость. Когда тебя уволят, поймешь, что значит невостребованность, что значит потратить годы на работу, а в итоге не иметь средств к существованию».
«Ты сам виноват, – упорствовал голос Лим-Лимар. – Я презираю тебя! Ты просто жалок! Больной обманщик! Ничтожество!»
Вдыхая сиреневый дым, Тол-Толар покачал головой – сколько еще он услышал бы о себе, если бы семейный обед состоялся. Лим-Лимар не поскупился бы на исчерпывающие определения. Но Лим-Лимар зашагал обратно, к серому зданию научного подразделения…
Опознанный охранным устройством, Тол-Толар вошел в роскошный холл высотного строения, где проживал престарелый промышленник с Самрона. Зеркала, разметавшиеся между колоннами, окружили его множеством отражений. Самокрутка придала уверенности. Из-за стойки у скоростных лифтов выбрался консьерж-фагрух.
– Вы позволите помочь вам?
– Мне нужен Нигва Хеж-Балав. – Тол-Толар протянул последнюю визитную карточку. На ней упоминалось его прежнее место работы – Управление внутренних дел Земли.
– Вам назначено?
– Мы все обговорили. – Тол-Толар не стеснялся лгать. – Возможно, я немного опоздал.
Консьерж скрылся за стойкой.
«Будет забавно, если Нигва покинул Землю, – подумал Тол-Толар. – И что тогда? Обходить скупщиков с кристаллами в карманах? Нет, только не с кристаллами. Лучше вообще не обходить. Мало ли кто из них агент».
Кабина скоростного лифта подняла Тол-Толара на уровень под крышей. Запертые двери отделяли кабину от апартаментов промышленника. Тол-Толар прислушался. Перед внутренним взором десяток патрульных готовились к его задержанию. Он выплюнул окурок.