Жара, не спадавшая весь день, обливавшая потом тела и сводившая с ума собак, тягуче перешла в такой же душный вечер. Даже ночь не принесла долгожданной прохлады, улицы остались пустынными, асфальт дышал зноем.
Филипп, тощий высокий мужчина с всклокоченной шевелюрой и меланхолическими глазами, сидел в углу бара и не торопясь накачивался спиртным. По мнению его собутыльника, репортера Франклина, Филипп был похож на типичного поэта-неудачника.
Наполнив очередной бокал виски, Филипп дрожащей рукой поставил его на стол, пролив немного виски на скатерть. После этой манипуляции он развязал галстук и расстегнул воротничок.
– Ну и ночка! Мне кажется, я сейчас сварюсь! – простонал он. – Который час, Фрэнки?
Франклин, такой же потный от жары и усталости, тоскливо посмотрел на него налитыми кровью глазами.
– Четверть первого, – пробурчал он и вновь откинул голову на кожаную спинку кресла.
– Что? Уже за полночь? – нервно дернулся Филипп, но тут же обессиленно опустился на место. – Боже мой, что я натворил!.. Знаешь, где я сейчас должен быть?
Франклин расслабленно мотнул головой.
– Сегодня вечером я должен был встретиться с одной симпатичной малышкой. – Филипп вытер платком потное лицо. – Так как она заждалась меня, вряд ли у нее хорошее настроение.
Франклин выдавил из себя согласное ворчание.
– Как ты понимаешь, вряд ли имеет смысл идти к ней сейчас, – продолжал развивать свою мысль Филипп. – Понимаю, что поступил неэтично, но требовать подобный подвиг в этом пекле – это уже слишком…
– Не причитай, – оборвал его Франклин, тоже утираясь платком. – Я и сам сейчас не прочь был бы забраться в большой холодильник…
Глаза на худощавом лице Филиппа распахнулись пошире. Он медленно и неуверенно поднялся с кресла.
– Дельная мысль! – Размашистым жестом подвыпившего человека он похлопал Франклина по плечу. – Я всегда считал, что мозги у тебя варят!.. Ты подал великолепную идею!
– Сядь! – сердито сказал Франклин, отталкивая его руку. – Ты пьян!
Филипп торжественно покачал головой.
– Старик, ты не прав! Сейчас мы выпьем по последней рюмке и уйдем отсюда.
– Куда тащиться в такую жару? Я остаюсь здесь…
Но Филипп, не обращая внимания на вялое сопротивление друга, схватил его за руку и вытащил из кресла.
– Я спасу тебе жизнь! Нужно взять такси и провести эту дьявольскую ночь в морге.
Франклин разинул рот.
– Не спеши, – проворчал он. – Если ты думаешь, что я соглашусь клевать носом в компании мертвецов, то жестоко заблуждаешься!..
– Какая еще компания! Болван, они же тебя не съедят! Пойми, там будет прохладно.
– Хорошо, хорошо, – после колебаний сдался Франклин. – Но мне все же не нравится твоя затея… Да и кто нас туда впустит?
Филипп лукаво сощурил глаза.
– Это уж мои трудности. Я знаю там одного парня. Он добрый малый и не станет особенно возражать. Так что вперед!
Лицо Франклина внезапно просветлело.
– А что? Действительно неплохая идея! Поехали.
Выйдя из бара, они подозвали такси. Однако водитель, услышав адрес, окинул их подозрительным взглядом.
– Куда? – переспросил он, не доверяя ушам.
– В морг, – терпеливо повторил Филипп, заталкивая Франклина в машину. – Пока мы не сварились, быстрее туда. Трогай, старина!
– Слушайте, парни, – увещевающим тоном произнес водитель, выходя из машины. – Вам нужно не в морг, а по домам. Поверьте мне, я часто имею дело с вашим братом и знаю, как поступать с пьяными. Где вы живете? Я быстро уложу вас в постели.
Филипп бросил на него оценивающий взгляд, затем наклонился к своему компаньону.
– Фрэнки, посмотри, этот тип, кажется, хочет со мной переспать.
– Он тебе нравится? – лениво поинтересовался тот.
Филипп вновь повернулся в сторону водителя.
– Ну… Вид вроде подходящий…
Водитель нервно вытер лицо рукавом рубашки.
– Послушайте, парни, – с отчаянием в голосе сказал он, – я вовсе не говорил, что хочу с вами спать.
Филипп поудобнее устроился на переднем сиденье.
– Фрэнки, этот тип изменил мнение, – сказал он мрачным тоном. – А не набить ли ему морду?
– Куда мы все-таки едем, шеф? – спросил он, считая, что говорит успокаивающим тоном. – Сейчас неподходящее время для шуток, черт побери.
– В морг, – упрямо повторил Филипп. – Сейчас это единственное прохладное место в этом проклятом городе, черт возьми!
Водитель покачал головой.
– Но как вы туда пройдете? Вас не пустят.
– Ха! Меня пустят куда угодно. Нужно лишь знать заветное слово и директора в лицо.
– Без шуток? Так, может быть, вы и за меня замолвите словечко, шеф? Откровенно говоря, тоже хочется немного посидеть в прохладе.
– О чем речь! Я могу провести туда кого угодно, но хватит болтать, в путь!
Когда они подъехали к моргу, Франклин спал. Филипп бесцеремонно схватил его за руку и вытащил из машины.
– А что ты собираешься делать со своей тачкой? – Филипп хлопнул по горячему капоту.
– Оставлю здесь. Думаю, вряд ли машина понадобится здешним обитателям.
– Это ты верно подметил!
Поддерживая Франклина под руки и галдя, они ввалились в приемную. Дежурный сторож, читавший газету в своем закутке, ошеломленно уставился на них.
– Как тебя понимать? – Джо отложил газету в сторону.
– Мы хотим переночевать у тебя. Не потеснишь ли ты немного своих мертвецов?
– Что?.. – Джо поднялся. Его толстое лицо побагровело от ярости. – Ты пьян, как портовая шлюха! Советую сейчас же убраться отсюда! Здесь неподходящее место для шуток!
Водитель пугливо двинулся к двери, но Филипп удержал его за рукав.
– Скажи мне, Джо, кто была та смазливая курочка, с которой я тебя видел вчера? – вкрадчиво произнес Филипп.
Глаза Джо округлились.
– Какая еще курочка? Ты не мог меня ни с кем видеть!
Филипп расхохотался.
– Не валяй дурака. У этой курочки такая грудь… а ножки – пальчики оближешь. Настоящая красотка!.. – Филипп повернулся к своим спутникам. – Готов поклясться, вы никогда не видели ничего подобного. Когда я думаю о его бедной жене, которая сидит дома и дожидается своего распутного муженька, у меня просто сердце кровью обливается…
– Твоя взяла. – Джо вышел из дежурки. – Ты проклятый врунишка, и ничего этого не было, но я не хочу рисковать. Моя старуха подпрыгнет до небес, услышав эту историю.
Филипп победно улыбнулся.
– Идем, парни, – весело пригласил он.
Они спустились по длинной мраморной лестнице. Воздух внизу был пропитан парами формалина и еще чего-то специфического. Филипп открыл тяжелую стальную дверь, и запах формалина усилился. Они вошли в просторное помещение. После удушливой жары снаружи переход в ледяную атмосферу показался им слишком резким.
– Б-р-р! – поежился Франклин. – Кажется, я покрываюсь инеем.
Меблировка помещения состояла лишь из четырех деревянных скамеек. Вдоль стен шеренгой выстроились длинные шкафы с черными железными дверцами.
– Если не знаешь заранее, никогда не догадаешься о назначении этих ящиков, – заметил Филипп. – Я люблю приходить сюда. Здесь прохладно, а мертвецы меня не трогают.
Водитель стянул с головы засаленную каскетку и нерешительно вертел ее в руках.
– Так это здесь они хранят тела? – шепотом спросил он.
– А где же еще? – Филипп уселся на одну из скамеек. – Но к чему думать об этом? Устраивайтесь поудобнее и спите.
Не отрывая взгляда от мрачного ряда шкафов, водитель нерешительно сел. Франклин продолжал стоять.
– Я вот все думаю, а не прийти ли мне как-нибудь сюда с девушкой, – сонным голосом пробормотал Филипп. – Нет, думаю, Джо не позволит. Да и девушка вряд ли согласится… Фрэнки, погаси свет, он утомляет мои глаза.
– У тебя что, совершенно крыша поехала? Я ни за что не останусь в темноте. Атмосфера этого зала действует мне на нервы. Пока я вижу эти шкафы, еще ничего, но в темноте… Так и кажется, что они выходят из ящиков и подкрадываются ко мне.
Филипп сел.
– Что ты хочешь этим сказать? В самом деле хочешь, чтобы покойники вышли из шкафов?
– Я не сказал, что они это сделают. Но у меня создалось такое впечатление…
– Не мели чепухи! – засмеялся Филипп. – Сейчас я вам кое-что покажу…
Он подошел к ближайшему шкафу и открыл дверцу, потянув ее вниз. Платформа с лежащим на ней трупом автоматически выдвинулась вперед. Это был рослый негр. Глаза его выкатились из орбит, розовый язык торчал между зубами. Филипп быстро закрыл дверцу.
– Этого, по всей видимости, задушили, – неуверенно проговорил он слегка дрогнувшим голосом. – Посмотрим еще…
Водитель подошел поближе. Но Франклин предпочел остаться на прежнем месте.
Филипп открыл другой шкаф. Там лежал мужчина среднего роста со взъерошенной бородой.
– Никогда не подумаешь, что он мертв, не правда ли, шеф? – нервно проговорил водитель.
Филипп задвинул ящик.
– Ха! Это же сразу видно! У него такой вид, словно он набит соломой… Что ж, бросим взгляд на девушек. – Филипп направился через весь зал в противоположный угол.
– Хорошая идея, шеф! – Лицо водителя оживилось. – А они здесь тоже есть?
Остановившись у одного из шкафов, Филипп крикнул Франклину:
– А тебе не хочется взглянуть на девушек, как этому парню?
Водитель растерялся.
– Не приписывайте мне того, чего я не говорил, шеф. Это ведь не моя инициатива, и если вы считаете, что я не должен на них смотреть, то я не буду.
Филипп молча открыл очередной шкаф, вскользь глянул на его содержимое и снова закрыл.
– Можно подумать, что красотки в наше время перестали умирать, – пробормотал он с сожалением. – Здесь старуха, и ее вид вряд ли доставит вам удовольствие. – Он перешел к следующему шкафу. – Вот у этой вид несколько получше… Эй, Фрэнки, подойди и взгляни на нее!
Франклин подошел, подталкиваемый любопытством. Все трое уставились на тело лежащей на платформе девушки с огненно-рыжими волосами. Красивое, но бесстрастное лицо имело трагическое выражение существа, не знавшего в жизни ничего, кроме разочарований и горя. Ее губы и мертвые оставались нежными, а на подбородке горело алое пятно помады.
Филипп откинул простыню, закрывавшую тело девушки. Ему еще никогда не доводилось видеть столь совершенных форм.
Франклин собрался вновь прикрыть тело, но Филипп остановил его:
– Оставь! Вот это да! Никогда не встречал такой красавицы!
– Сколько же нужно денег, чтобы обладать такой девушкой! – с завистью произнес таксист.
Филипп нагнулся и прочел бирку, прикрепленную к запястью:
«Жюли Халлаген. Двадцать три года. Рост метр шестьдесят. Пятьдесят три килограмма. Место жительства неизвестно. Причина смерти: ранение, нанесенное острым колющим предметом. Профессия: проститутка».
– Н-да! – Он выпрямился. Трое мужчин молча смотрели на труп.
– Кто бы мог подумать! – нарушил молчание Франклин. – Я уже был готов расчувствоваться… А это всего-навсего обыкновенная шлюха…
Филипп с укором посмотрел на него.
– Ну и что с того? Это же не мешало ей быть человеком.
Франклин прикрыл тело простыней и закрыл шкаф.
– Надеюсь, ты не принадлежишь к породе мечтателей-идеалистов, создающих романтический ореол вокруг погибших девушек? – проворчал он.
– Разумеется, нет. Эта девушка просто занималась своим ремеслом. Не слишком уважаемым, может быть, но тем не менее она была одной из нас, таким же человеческим существом. – Филипп вернулся к скамье и вновь сел.
– Брось, Филипп. – Франклин подошел к нему. – Шлюха есть шлюха. А шлюх я органически не терплю. И скорее всего она получила по заслугам!
Таксист тем временем вновь открыл шкаф и рассматривал девушку зачарованными глазами. Франклин и Филипп не обращали на него никакого внимания.
– Неужели ты не понимаешь, что многие девушки, особенно красивые, попадают в безвыходные ситуации, и сама жизнь толкает их на панель, – не сдавался Филипп. – За что же их презирать? Их можно только жалеть.
– Жалеть? Ты меня забавляешь. Я вообще не понимаю всей этой шумихи, поднятой вокруг них. Если женщина не хочет торговать своим телом, никто не заставит ее это сделать. Ты их жалеешь, а они выколачивают из тебя деньги. Она обманывает тебя, крадет, презирает мужчин. Это особая каста…
– Скорее всего это одна из девушек Равена, – не к месту ввязался в разговор водитель.
Филипп и Франклин повернулись к нему.
– Почему ты так думаешь? Видел ее там? – спросил Филипп.
– Нет, конечно. Откуда мне взять столько денег, – ответил таксист, с сожалением задвигая ящик. – Но у него всегда были самые красивые девушки, а эта очень мила.
Филипп вновь обратился к другу:
– Ты не прав, Фрэнки. У многих девушек, занимающихся подобным ремеслом, очень нелегкая жизнь. А уж девушкам Равена завидовать нельзя. Слишком просто все свалить в одну кучу…
– Кто такой Равен?
– Ты не знаешь Равена? – удивленно воскликнул Филипп, обмениваясь взглядом с таксистом. – Ну, старик! Можно подумать, ты с Луны свалился!
– Так и быть, – добродушно проворчал Франклин, – подавай свою историю. Я же знаю, до тех пор, пока ты мне ее не расскажешь, спать не дашь.
Филипп, словно только этого и дожидался, устроился поудобнее на скамейке и закурил сигарету.
– Равен был важной персоной, – начал он. – Приехал в Сан-Луи около года назад, и первым с ним столкнулся один газетчик… Началось все это весьма любопытно. И если бы не жена старого Польсена, Равен скорее всего занимался бы своими делишками до сего времени. Вот как это произошло…
Часть первая
1
23 часа 15 минут. 3 июля
– Проводите меня немного, дорогой, – едва только стихли последние аккорды, попросила миссис Польсен.
Джерри Гомслей искоса кинул взгляд на грузную массу дряблого, морщинистого тела, и холодок отвращения пробежал у него по спине.
– Вы не находите, что сегодня ночью слишком душно? – продолжала она, пересекая танцевальный зал. – В машине с кондиционером будет несравненно лучше. – Она игриво потрепала его по руке.
– Конечно, миссис, – ответил Джерри, вытирая пот. Он уже давно чувствовал, что этим рано или поздно все закончится. Знал с прошлой недели. И теперь тащился следом за ней, содрогаясь от отвращения. Люди оглядывались на них, и он видел, как некоторые обменивались многозначительными взглядами.
Когда он проходил мимо оркестра, дирижер что-то крикнул, но Джерри уловил лишь смысл обидной реплики. Уже на выходе он попробовал было уговорить ее остаться, но это было все равно что задержать накатывающийся прибой руками.
После спертого, пропахшего потом воздуха дансинга, несмотря на жару, дышалось легко. На минуту они задержались на верхних ступеньках, привыкая к мраку. Она взяла его руку, и вновь дрожь отвращения пробежала по спине Джерри.
– Не правда ли, здесь так чудесно, – сказала она. – У меня такое ощущение, будто я помолодела лет на десять.
– Не говорите так, – автоматически ответил он. – Вы и так молоды.
– Будем смотреть правде в глаза, Джерри, – ответила она. – Я уже не так молода, но сейчас лучшая пора моей жизни. Мне еще далеко до старости.
Он содрогнулся.
Из мрака ночи бесшумно вынырнула машина. Как чертик из коробочки, оттуда выпрыгнул молодой водитель и, обежав машину, приглашающе открыл дверцу. Гомслей почувствовал себя в западне. Она так лихо все устроила! Водитель удивленно посмотрел на него, видя замешательство Джерри, и сделал приглашающий жест рукой. Джерри безропотно забрался на место водителя, а рядом с комфортом расположилась миссис Польсен. Он был готов заплакать от стыда.
– Здесь так прохладно, – сделал он последнюю попытку. – Вы не боитесь простудиться? Может быть, нам вернуться?
– Ну нет!.. – с легким смешком ответила она. – Если будет холодно, надеюсь, ты меня быстро согреешь…
«Так и будет, – подумал Джерри. – И не надо строить на этот счет иллюзий!»
– Куда едем? – спросил он, медленно выруливая на шоссе.
– Езжайте пока прямо. – Миссис Польсен как бы ненароком прикоснулась к его плечу.
Он почувствовал тяжесть ее горячего дряблого тела и не находил в себе смелости оттолкнуть ее. Проехав по автостраде около трех миль, Джерри по ее команде повернул налево. Шины зашуршали по мелкому гравию, и вскоре кроны деревьев закрыли небо.
– Остановитесь! – приказала она вдруг охрипшим голосом.
Он сделал вид, что не слышит, и продолжал давить на педаль акселератора.
– Джерри, мой дорогой мальчик, я же приказала тебе остановиться, – прошептала она ему прямо в ухо. – Я хочу тебе кое-что сказать.
В ту же минуту ее рука повернула ключ зажигания, рокот мотора умолк и машина, проехав несколько метров, остановилась.
Гомслей, сжав вспотевшими руками руль, пристально смотрел в темноту. С минуту они молчали.
– Джерри, дорогой, вы очень красивый мальчик. – Миссис Польсен коснулась его руки.
Гомслей рефлекторно дернулся.
– Счастлив, что вы так думаете, – тихо ответил он. – Я польщен.
Женщина неровно дышала ему прямо в лицо.
– Мой маленький Джерри, – с придыханием прошептала она, – вы самый красивый мальчик, которого я когда-либо видела. Не знаю, что бы мог подумать мой муж, но мне хочется быть очень ласковой с вами…
Он снова содрогнулся.
– Но, миссис Польсен, вы и так необыкновенно щедры со мной, – с отчаянием проговорил он. – Все эти подарки…
– У меня есть еще кое-что для тебя, что я еще не дала тебе, – голос ее был сиплым от волнения. – Джерри! Я сейчас сойду с ума! Ты делаешь меня сумасшедшей!..
Схватив его голову руками, она принялась страстно целовать губы, щеки, глаза… Его затошнило от прикосновений этого мокрого рта. Превозмогая внушаемое ему отвращение, он уперся руками ей в грудь и оттолкнул от себя.
– Нет, нет!.. – прохрипел он. – Я не хочу разрушать вашу семью… Вам нужно домой…
Она еще ближе придвинулась к нему.
– Не разыгрывай из себя идиота! – глухо приказала она. – Делай, что надо, и молчи!..
Он так сильно оттолкнул ее от себя, что она ударилась головой о дверцу машины. При свете луны он увидел ее закатившиеся глаза, затем губы раздвинулись, и пронзительный крик резанул по ушам. Крик ударил в голову Джерри, как электрический разряд.
Ощупью найдя ручку, он отворил дверцу и мешком вывалился наружу. Все его чувства вопили только об одном: быть как можно дальше от этой женщины. И повинуясь этому первобытному инстинкту, он ринулся в темноту, в то время как она продолжала вопить…
2
15 часов 10 минут. 4 июля
Джек Эллинджер – шляпа на затылке, узел галстука распущен, в углу губ потухшая сигарета – сидел за письменным столом. Торопиться было некуда, хотя статью он закончил, так что торчать здесь больше не было нужды. Зазвонил телефон внутренней связи. Он без особого энтузиазма снял трубку.
– Ты, как всегда, вовремя, друг мой, – сказал он личному секретарю главного редактора. – Еще пара минут, и искала бы ветра в поле.
– Мистер Генри хочет вас видеть, – прощебетал в трубку приятный женский голос.
Джек состроил недовольную гримасу.
– Скажи, что я уже ушел домой.
– Мистер Генри приказал послать за вами, если бы я не застала вас в конторе.
– А в чем дело? В городе пожар или ограбили банк?
– Будет лучше, если вы поторопитесь, Джек. Мистер Генри, судя по всему, в очень дурном настроении.
Джек встал и раздраженно отпихнул ногой стул. Главный редактор «Сан-Луи» был неплохим парнем и достаточно хорошим шефом. К слову сказать, он очень редко бывал в дурном настроении. И поднимаясь к нему, Джек ломал голову, пытаясь угадать причину столь неожиданного вызова. Никаких догадок на этот счет у него не имелось. Особых грехов за Джеком тоже не числилось, разве что небольшой перерасход денег, но не будет же Генри придираться к мелочам. Может быть, он сердит за то, что он посвятил Мендетту в курс процесса Рейсона? Но ведь он лично велел написать статью…
Войдя в приемную главного редактора, Джек автоматически улыбнулся секретарше и, толкнув дверь с матовым стеклом, вошел в кабинет шефа.
Генри, высокий, крепко сбитый мужчина, вышагивал по паркету с потухшей сигаретой в зубах.
– Закрой дверь! – рявкнул он вместо приветствия. – Где ты шляешься?
Джек небрежно уселся в кресло, закинув ногу на ногу.
– Прошу прощения, шеф, но я пришел сразу же, как вы вызвали.
Генри продолжал в раздражении ходить, яростно разжевывая остатки сигареты.
– Ты знаешь Джерри Гомслея? – внезапно спросил он.
Джек равнодушно пожал плечами.
– Слабо. Могу лишь сказать, что это неплохой парень. Он модный танцор в коробке Грентома. Не слышал за ним ничего плохого.
– Ах вот как! – Генри остановился напротив Джека. – Хороший парень! Этот хороший парень может стоить нам работы!
Джек вытаращил глаза.
– Может быть, шеф, объясните толком, что случилось?
– Этот твой «хороший парень» – грязный подонок, прошлой ночью сделал попытку изнасиловать миссис Польсен, жену нашего издателя.
– Что?!!
Джек даже вскочил от возбуждения, но, вспомнив прелести миссис Польсен, расхохотался и без сил повалился обратно в кресло. Сидя, он продолжал хохотать, в то время как Генри наклонился над ним с перекошенным от ярости лицом.
– Закрой пасть, ты, ирландский недоносок! – орал он. – Нашел время забавляться. Тут не до шуток!
Джек вытер выступившие на глазах слезы.
– Извини, шеф, но неужели ты всерьез думаешь, что я проглочу подобную липу? Такого просто не может быть, потому что не может быть никогда. Да он годится ей в сыновья. Эта старуха… да это же слон, а не женщина! И дряблая, словно студень.
Генри усмехнулся.
– Не хочешь ли ты, чтобы я передал старику характеристику его жены? Он просто вцепился мне в горло. Весь черный от злобы…
– Могу себе представить. Но что на самом деле скрывается за этой историей? Ты же сам знаешь, что все это – чистейший вздор. Чего он хочет от нас?
Генри потряс сжатыми кулаками.
– Он – ни больше ни меньше – хочет шкуру Гомслея. К тому же требует закрыть заведение Грентома. Просто жаждет крови…
Монолог Генри прервал зазвонивший телефон. Главный редактор бросил в сторону аппарата подозрительный взгляд.
– Готов держать пари, это опять он. – Подойдя, Генри снял трубку. Даже со своего места Джек слышал рев, донесшийся из микрофона. Генри подмигнул ему. – Да, мистер… разумеется, мистер Польсен… Понимаю, мистер Польсен…
Джека забавляло замешательство шефа, он видел, как тот обильно потеет, и довольно улыбался.
– Да, мистер Польсен, он здесь. Я сейчас передаю ему трубку.
Пришла очередь Джека в панике замахать руками. Но Генри насильно всучил ему трубку.
– Мистер Польсен хочет поговорить с тобой, старина, – злорадно сказал Генри, вытирая пот.
В первый раз в жизни Джек имел возможность разговаривать с владельцем газеты.
– Эллинджер у телефона, – промямлил он.
Тут же по его ушам ударил звук, едва не порвавший барабанные перепонки. Джек поспешно отстранил трубку.
– Эллинджер? Вы тот репортер, которому я плачу за криминальные репортажи?
– Именно так, сэр.
– Хорошо! Слушайте меня… – продолжал рычать Польсен.
Джек криво улыбнулся, показывая фигу трубке.
– Да, сэр. Я внимательно слушаю.
– Займитесь Грентомом, понятно? Меня интересуют все сведения о нем, какие только можно добыть. Кроме того, меня интересует эта свинья Гомслей. Я жажду его крови. Немедленно принимайтесь за дело… Передай трубку Генри.
Джек с удовольствием передал трубку шефу, а сам, усевшись в кресло, принялся обмахиваться шляпой, с удовольствием наблюдая, как потеет Генри, слушая монолог хозяина. У бедняги был вид умирающего праведника. Наконец рычание в трубке умолкло, и главный редактор с облегчением положил трубку.
– Нет, у него определенно крыша поехала, – растерянно проговорил он. – Он уже был у районного прокурора, всполошил всю полицию. Но, увы, они ничего не смогли поделать, у Гомслея безупречная репутация.
– У Грентома, кстати, тоже. В его коробке нам нечего делать. – Джек задумчиво почесал голову. – Польсену ничего не остается, как подать в суд на Гомслея.
Генри буквально подскочил в кресле.
– Ни слова полиции о миссис Польсен. Никто не должен знать подоплеку этой истории. Мистер Польсен рассказал об этой истории лишь потому, что я отказался нападать на Гомслея. Даже тебе я не должен был говорить ничего.
Джек смущенно улыбнулся.
– Действительно, если эта история станет достоянием гласности, все будут потешаться над Польсеном. Сам-то он, конечно, в этот бред не верит.
– Конечно. – Генри пожал плечами. – Старуха сама затеяла этот шум, а Польсен боится ее как огня. Она хочет содрать шкуру с Гомслея, ну а в твоих интересах сделать это и бросить шкуру бедняги к ее ногам.
– Послушай, – взмолился Джек, – я все же репортер, а здесь нужен по крайней мере частный детектив. Пусть Польсен обратится к Пинкертону. Тот быстро посадит Гомслея в лужу, и наступит мир.
Генри недружелюбно посмотрел на него.
– Ты разве не слышал, что тебе приказал Польсен. Так что вставай и топай работать. И не показывайся мне на глаза до тех пор, пока не раскопаешь что-либо интересное.
Джек встал.
– Говоря по правде, шеф, мне эта история совсем не нравится. У меня вряд ли имеется шанс зацепить Гомслея, и кроме того, он действительно неплохой парень.
– Предупреждаю тебя, – серьезно сказал Генри, – ты должен что-то найти. Если старик не получит искомое, мы не долго поработаем в газете. Уж я его знаю.
– Но что мне искать? – Джек был уже возле двери. – Я знаю Гомслея и могу сказать заранее, что за ним нет каких-либо серьезных проступков.
– Это уж твои трудности. – Генри поморщился. – Мне противно то, что я говорю, но если ты ничего не найдешь, придется придумать что-нибудь. Я слишком стар, чтобы искать другую работу.
Джек покачал головой.
– Делать нечего, – сказал он. – Придется попотеть, и не потому, что старуха Польсен поверила, будто у нее началась вторая молодость. Но если ничего не раскопаю, придется подать в отставку. Ты же знаешь, я не мастер фабриковать истории.
– Может, ты и прав, – вздохнул Генри. – Но, черт возьми, ищи хорошенько.
– Вот в этом ты можешь быть уверен. – Вздохнув, Джек закрыл за собой дверь.
3
На углу улицы скучал коп, лениво поигрывая дубинкой. Равен засек его сразу, едва выйдя из переулка, и поспешно отступил в тень. Через некоторое время полицейский убрался со своего поста. Напротив и чуть слева находился многоквартирный дом. На шестом этаже располагались апартаменты Таоси Мендетты, и со своего места Равен видел освещенные прямоугольники окон.
Он терпеливо стоял в своем укрытии, наклонив голову и слегка опустив широкие плечи.
Полицейский дошел до конца улицы. Со своего места Равен мог видеть, как он равнодушно рассматривает квадраты освещенных окон, затем снял фуражку и вытер лоб громадным носовым платком. Ему и в голову не приходило, что за ним наблюдают. Наконец, снова напялив фуражку, он двинулся к освещенному неоновыми огнями входу в кафе, где можно было перекусить.
Равен выждал еще несколько минут, прежде чем двинуться вперед, внимательно оглядывая пустую улицу. Не заметив ничего подозрительного, расправил плечи и вышел в свет фонарей.
В своей квартире, удобно расположившись в кресле, Мендетта раскладывал пасьянс. В его толстых губах была зажата сигара, а на столе стояли початая бутылка виски и бокал. Он слышал, как в ванной побежала вода – Джейн принимала душ, – и бросил взгляд на часы. Было около половины двенадцатого ночи.
Тишину нарушил телефонный звонок.
– Хочешь, я подниму трубку? – крикнула из ванной Джейн.
– Нет, это, наверное, мне. – Мендетта грузно поднялся из-за стола, пересек гостиную и поднял трубку. – Алло. Кто это?
– Таоси, это Грентом.
Мендетта нахмурился.
– Что случилось? Ты что, не знаешь, который час?
– Знаю. Но у меня неприятности, – голос Грентома был холодным и резким. – Этот Гомслей посадил нас в лужу.
– Объясни понятнее. – Мендетта сел на край столика, покачнувшегося под его тяжестью. – В какую еще лужу?
– Он приударил за женой Польсена и на протяжении нескольких недель получал от нее достаточно дорогие подарки…
– Ну и что? Для этого ведь его и держим в клубе, – перебил Мендетта. – Он что, тебя обманул?
Грентом с горечью рассмеялся.
– Если бы. Но Гомслей на удивление честный малый. Старушка в него влюбилась, и Гомслей не сдал позиций. Вчера вечером она увезла беднягу в своем автомобиле на прогулку. В укромном месте попробовала его изнасиловать, но маленький негодяй сбежал.
Толстое лицо Мендетты слегка прояснилось.
– Ну и что? За это нельзя арестовать. Господи! Представляю эту старуху! От нее каждого вырвет!
– Но ты не знаешь, что она выкинула. Польсену она заявила, что это Гомслей пытался ее изнасиловать, и она насмерть отстаивала свою честь. Что ты на это скажешь?
– Она сумасшедшая! Надеюсь, Польсен не дал себя провести подобными сказками?
– Ты так думаешь? В настоящий момент Польсен развил бурную деятельность, обратился к прокурору, в полицию. Он-то, может, и не верит, но находится у жены под каблуком. Без шуток, Таоси, он попробует прикрыть нас.
Мендетта жестко усмехнулся.
– Пусть попробует. Какое нам дело до его сумасшедшей старухи. У него против нас ничего нет и не будет.
– Ты плохо знаешь Польсена. Он напустит на нас своих репортеров, чтобы те раскопали что-нибудь, а уж потом обольет грязью через свою газетенку.
Мендетта задумался.
– Может быть, ты и прав, но пока я жив, этого не будет. Придется сказать старому хрычу пару слов. Думаю, надо отдать ему Гомслея, если он оставит нас в покое.
– Ты сделаешь это, – Грентом несколько успокоился. – Но не откладывай дело в долгий ящик.
– Я же сказал, беру все на себя. – Мендетта раздраженно бросил трубку на рычаг.
Из ванной вышла Джейн. Она была чертовски обворожительна в шелковом пеньюаре. Высокая, стройная, с широкими бедрами и тонкой талией, она производила впечатление.
– Кто это был? – спросила она.
– Грентом, – не вдаваясь в подробности, ответил Мендетта, заботливо складывая карты в футляр. У него не было больше желания раскладывать пасьянс.
– Чего это он так поздно? Время за полночь, – удивленно сказала она, бросив взгляд на часы.
Мендетта сделал глоток виски и согласно кивнул.
– Знаю. Иди спать. Я скоро приду.
Она отвернулась, чтобы он не заметил ее враждебного взгляда.
– Опять неприятности?
– Неприятности были и будут. – Мендетта погасил сигару. – Для того я и живу, чтобы их устранять.
Поднявшись, он похлопал ее по округлому бедру.
– Иди в постель. Я не заставлю себя ждать.
– Таоси, мне нужно знать, – сказала она настойчиво. – Это связано с клубом?
В его глазах сверкнул гнев.
– Все в порядке. И вообще это мое дело! – Он подтолкнул ее к дверям спальни. – Давай в постель! – приказал он, хлопнув Джейн по мягкой части тела.
Джейн прошла через спальню, отодвинула занавески на окне и посмотрела на улицу. Понадобилось некоторое время, чтобы успокоиться. Если бы Мендетта в эту минуту мог видеть выражение ее лица, он бы не на шутку забеспокоился. Грубый, бесцеремонный, никогда не считающийся с ее чувствами, он сам рыл себе могилу…
Равен не торопясь пересек улицу, направляясь к дому. У самого подъезда он остановился и, наклонившись, сделал вид, что завязывает шнурок. Его шляпа была надвинута на глаза, и никому не пришло бы в голову, что в это время он внимательно осматривает подъезд. Предосторожность не была излишней: в тени, почти сливаясь со стеной, стоял человек в черном. Человек, держа руки в карманах, проводил Равена, притворявшегося слегка подвыпившим, равнодушным взглядом.
Равен свернул за угол дома, приближаясь ко второму входу. На этот раз он предусмотрительно держался в тени. И во втором подъезде дежурил человек, одетый во все черное.
Итак, войти в дом не так просто. Следовало иметь в виду и то, что, помимо телохранителей в подъезде, Мендетта мог держать одного-двух громил и внутри дома.
В бессильной ярости Равен заскрипел зубами. Мендетта все равно не ускользнет от него. Расплата с ним – вопрос времени.
4
1 час 40 минут. 5 июля
Джек пришел в клуб «Двадцать девять» за двадцать минут до закрытия. Там еще вовсю танцевали и крепко пили. Бармен бросил на него оценивающий взгляд и тут же надавил ногой кнопку звонка, оповещавшего о прибытии нежелательного клиента. Джеку же он адресовал профессиональную улыбку и осведомился, что тот будет пить. Джек заказал пиво.
Буквально через минуту, весь в поту, в бар зашел Генри Перминджер. Он заказал двойное виски и, казалось, был в восторге, что видит Джека.
– Привет, старина! Ты пьешь пиво? – деланно удивился он. – Знаешь, это неподходящее питье для такого клуба, как «Двадцать девять».
– Что делать, – вздохнул Джек, пожимая руку Генри. – Мы, журналисты, не можем похвастать приличным заработком. Как твой гараж? Дела идут в гору?
Генри сокрушенно покачал головой:
– Увы. Слишком большая конкуренция. Без шуток, старина, я едва свожу концы с концами.
Джек закусил губу. Все эти типы, по их словам, едва сводят концы с концами, но почему-то всегда просиживают в таких фешенебельных заведениях, как клуб «Двадцать девять», где за вечер запросто выбрасывают его недельное жалованье. Генри не был исключением.
– Недавно я встретил твоего шефа, – жизнерадостно продолжал Генри. – Боже, что у него за машина! Давно пора купить новую.
Джек пожал плечами.
– Все стареет. И сам Польсен постарел, и его машина тоже. Может быть, он сохраняет ее из сентиментальных воспоминаний.
– Глупости! Ты бы шепнул ему словечко, а уж я подберу машину, соответствующую его положению. Видишь ли, я никак не могу к нему подступиться.
Джек пообещал при первой же возможности выполнить просьбу.
– И еще меня интересует Мендетта. Знаешь, у меня в гараже в настоящее время есть даже грузовики. Хочу убедить Грентома дать мне необходимые рекомендации. Правда, он пока тянет, видимо, я мало ему пообещал. Придется увеличить процент от сделки…
– Грентом знаком с Мендеттой? – спросил внезапно заинтересовавшийся Джек.
– Разумеется! Ведь это же всем известно. Именно он финансирует клуб.
– Мендетта очень скользкий тип, – серьезно сказал Джек. – На твоем месте я бы подумал, прежде чем связываться с ним.
Генри снисходительно усмехнулся.
– Какое мне дело до этого. Лишь бы он заплатил.
– Может быть, ты и прав, – согласился Джек, допивая пиво.
В эту минуту в бар вошла шикарная блондинка в сопровождении высокого молодого человека. Глаза его скрывались за толстыми линзами в черепаховой оправе. На блондинке было красное, плотно облегающее тело платье, рельефно обрисовывающее ее маленькие груди. Она великодушно позволила посетителям полюбоваться стройными ножками, непринужденно усевшись на высокий табурет у стойки бара. Разинув рот, Генри уставился на нее с таким обалделым видом, что девушка с легким смешком разгладила юбку.
– Что за красотки в этом клубе! – со вздохом сказал Генри. – Ты этого не находишь?
– Согласен, – без особого энтузиазма сказал Джек. – Кстати, как поживает твоя жена?
– Сади? Неплохо, я надеюсь. В настоящее время она в гостях у друзей. Я их плохо знаю, так что не поехал, ну и решил зайти в бар, пропустить пару бокалов виски. К тому же необходимо было провернуть одно дельце, но, встретив тебя, совершенно забыл о нем. Думаю, будет лучше, если я займусь работой. – Пожав на прощание руку, Генри вышел из бара.
Джек заказал еще пива. Ожидая заказ, он рассеянно оглядывал посетителей. В это время в баре появился Грентом. Это был высокий худощавый мужчина с седыми волосами. Две резкие морщины опускались от крыльев носа к уголкам рта. Увидев его, Джек повернулся к бармену и положил на стойку деньги. Грентом направился к нему.
– Что вам здесь нужно? – недружелюбно проворчал он.
Джек повернулся к нему.
– Разве мы знакомы с вами?
Неохотно Грентом назвал свое имя.
– Мы здесь не очень охотно принимаем журналистов, – продолжил он. – Говоря проще, мы их не любим.
Джек удивленно приподнял брови.
– Как оригинально!.. Не любите журналистов, и все. А кто еще персона нон грата в вашем клубе? Огласите весь черный список. Держу пари, в него входят и копы, которых вы не уважаете.
Грентом нервно забарабанил пальцами по стойке.
– На вашем месте я не шутил бы, – раздраженно произнес он. – Я просто предупреждаю вас… так, знаете ли, на всякий случай…
– Это ваша инициатива или приказ Мендетты?
Лицо Грентома посуровело.
– Это не ваше дело, – спокойно сказал он. – Я просто предупреждаю, что не потерплю вашу особу в моем клубе.
Джек покачал головой.
– Ваш совет слишком уж категоричен. Но клуб, насколько я понимаю, место публичное. На вашем месте я бы не очень-то настаивал. Маленькая заметка в нашей газете по вашему заявлению может принести много неприятностей.
– Не сомневаюсь, – не стал спорить Грентом. – Я несколько перегнул палку. Ну, скажем, что вы здесь нежелательный клиент. Но, само собой, вы имеете право появляться здесь, как и все остальные посетители. Насчет же вашей особы, это только мое личное мнение. Но, разумеется, я не настаиваю.
– Итак, вы не настаиваете, но тем не менее советуете. – Джек отвернулся от Грентома. – Так какой же я должен сделать вывод из разговора? – обратился он к бармену. – Либо здесь меня хотят запугать, либо блефуют.
Грентом пожал плечами, посмотрел на часы и тоже обратился к бармену:
– Генри, пора закругляться. – Повернувшись, Грентом вышел из бара.
Джек посмотрел ему вслед, допил пиво и, бросив прощальный жест бармену, который сделал вид, что не заметил это, вышел в танцевальный зал. Музыканты уже прекратили работать и неторопливо собирались. Среди них Джек заметил Клема Роджерса, которого довольно хорошо знал.
Ничем не показав, что они знакомы, Джек повернулся и вышел из зала. Взяв в гардеробе шляпу, он минут десять терпеливо вышагивал по улице, поджидая Клема. Затем пошел следом и догнал его только тогда, когда они отошли на приличное расстояние от клуба. Клем удивился, когда Джек, поравнявшись с ним, хлопнул приятеля по плечу.
– Привет, Роджерс. Как насчет того, чтобы пропустить по рюмке за нашу встречу?
Не останавливаясь, Роджерс отрицательно покачал головой:
– Устал как собака и мечтаю только о том, чтобы добраться до постели.
Джек взял его под руку, увлекая к ближайшему бару. Клем не очень сопротивлялся.
– Опрокинуть по паре рюмок за встречу не такая уж и большая нагрузка. Много времени это не займет…
Бар находился в полуподвале, и им пришлось спуститься на несколько ступенек. В маленьком зале было почти пусто. Бармен, небольшого роста толстый итальянец, дремал за стойкой. Подняв отяжелевшую от дремоты голову, окинул изучающим взглядом посетителей.
– Что будете пить? – профессионально осведомился он, протирая влажной тряпкой стойку.
– В такое время – только виски! – заявил Джек, указывая на столик в дальнем углу. – Принесите туда бутылку, чтобы лишний раз вас не беспокоить.
Они сели друг против друга. Роджерс поминутно зевал и тер глаза.
– Черт возьми, что-то я раскис сегодня. Эта работа меня доконает. Где бы найти новую…
– Я тебя надолго не задержу, – сказал Джек, наливая виски в бокалы. – Но ты можешь кое в чем помочь мне.
– О чем разговор, Джек… Что нужно сделать?
– Мне необходимо узнать как можно больше о вашем клубе. У меня такое впечатление, что там что-то нечисто. Хотел бы это выяснить.
Сонные глаза Роджерса оживились.
– Я что-то не очень понимаю, что ты хочешь этим сказать?
– Именно то, что сказал. Что ты скажешь о вашей коробке?
– Ее кто-то собирается прикрыть? – с некоторой холодностью поинтересовался Клем.
– Не знаю, как в отношении закрытия, но вашему заведению грозят кое-какие неприятности. Слушай, старик, ты же меня давно знаешь. Ты помоги мне, а я подумаю о твоей будущей работе и сделаю так, что ты от этого только выиграешь.
– Каким образом, например?
– Ты бы согласился работать в оркестре Клифа Соонерса? Если тебе это подходит, я могу дать рекомендацию.
Лицо Роджерса просветлело.
– Ты это серьезно?
Джек утвердительно кивнул головой.
– Это был бы идеальный вариант. Я уже давно мечтаю играть в этом оркестре.
– Хорошо. Помоги мне, а все остальное я устрою. Я хотел бы, чтобы ты информировал о всех странных вещах, происходящих в вашем клубе.
– Но там не происходит ничего странного. Клуб, как все клубы. Ну, понятное дело, время от времени происходят драки между подвыпившими клиентами, но это же повсеместное явление. Даже не знаю, что и сказать.
Джек разочарованно хмыкнул.
– Я и не надеялся, что ты сообщишь мне нечто сенсационное, но все-таки полагал, что получу какую-то нить.
– Увы, – пожал плечами Роджерс, приканчивая виски. – Если бы ты спросил о чем-либо конкретном, а так…
– Подумай, – настаивал Джек. – Неужели за все время работы не произошло ничего, что вызвало бы твое любопытство или показалось бы странным?
– Ничего… – Роджерс зевнул, сонными глазами глядя на бутылку виски. – Был, правда, инцидент с одним пьянчужкой, желавшим непременно видеть Грентома и устроившим скандал. Это было месяца два назад. Но его просто выбросили на улицу.
Джек сделал нетерпеливый жест.
– Ну а подробнее. Чем ему насолил Грентом?
– Я так толком и не понял. Это был тип, по виду напоминавший служащего конторы средней руки. Странно, что он вообще появился в клубе, подобном нашему. Грентом не спешил показываться, и тип начал орать что-то о своей сестре, о том, где она находится, и так далее. Но никто на него не обращал внимания. Потом его изрядно поколотили и выбросили из клуба. Больше он не появлялся.
– А его сестра?
– Думаю, она пропала, и клерк надеялся, что Грентом что-то знает о ее судьбе. Но тип был пьян в стельку…
– Это сразу бросалось в глаза?
– Нет, но весьма вероятно. Ведь трезвый человек не стал бы ни с того ни с сего орать в таком заведении, как клуб «Двадцать девять», не так ли?
– Во всяком случае в этом определенно что-то есть. – Джек размышлял некоторое время. – Ты, случайно, не знаешь этого типа?
Роджерс наморщил лоб, вспоминая.
– Вроде бы слышал его имя, но сейчас забыл.
– Постарайся вспомнить. Нужно найти его. Может быть, он что-то знает.
– Какое-то очень простое, распространенное имя. Ха, Джеральд Фостер, как мне кажется, его хорошо знает. В тот вечер он как раз ужинал в клубе. Помнится, когда тип начал скандал, он подошел и посоветовал тому держаться спокойнее. Обратись к Джеральду, наверняка он скажет.
– Что ж, больше не буду тебя утомлять. Иди отдыхай, но впредь держи глаза и уши открытыми.
Роджерс тяжело поднялся.
– О'кей, но то, что ты говорил о Клифе, остается в силе?
– Я увижусь с ним завтра утром, – заверил Джек.
Оба вышли из бара и расстались на трамвайной остановке. Роджерс отправился за машиной, оставленной в соседнем гараже, а Джек терпеливо дожидался трамвая. Он был доволен сегодняшним вечером. По крайней мере какая-то нить попала в его руки. Если им удастся с недельку кормить Польсена этой информацией, может быть, тот в конце концов и угомонится. Из-за угла появился трамвай, и он с облегчением вздохнул, подумав, что вскоре окажется в постели.
5
2 часа 14 минут. 5 июля
Лишь Равен не думал о сне. Как автомат, шагал он по пустынным улицам, переполненный злобой. Ярость бушевала в нем, не находя места, и ему не терпелось излить ее на кого-нибудь. При мысли о Мендетте, комфортабельно устроившемся в своей охраняемой квартире, в роскоши и тепле, он готов был лопнуть от злости. От него следовало освободиться как можно скорее. Если Мендетта будет устранен, организация перейдет в его руки. Это был его шанс. Тогда он может заслужить уважение. Уже теперь все его боятся. Начало было трудным, но постепенно все стало на свои места. Между ним и властью осталось лишь одно препятствие – Мендетта!
С Грентомом не возникнет никаких осложнений. Тот слишком дорожит богатством, чтобы пойти на риск. Равен был уверен, что стоит только намекнуть Грентому, и тот, а с ним и все признают его главенство. Но прежде надо освободиться от Мендетты.
Он повернул налево и углубился в темный переулок. Мускулы ног ныли и просили отдыха, но мозг оставался возбужденным. Преисполненный надежд, он уже несколько часов колесил по городу, обдумывая планы.
Из темноты его кто-то окликнул. Звук голоса заставил его вздрогнуть. Он напрягся, прежде чем повернуть голову.
От декоративной ограды соседнего дома отделилась девушка, направляясь в его сторону. Когда она приблизилась, он различил бледное пятно лица и вызывающие движения тела.
– Пойдем, дорогой, – сказала она нежным голосом.
Равен сразу возненавидел ее. Его первым импульсивным желанием было разбить ей лицо ударом кулака, но он так устал, что ему было лень сделать резкое движение. Он продолжал путь, словно ничего не произошло. Но девушка не отставала.
– Пойдем же, – настойчиво повторила она. – Я живу недалеко, на углу. Проведи со мной ночь, милый, ты не пожалеешь. Я очень нежна…
Равен остановился. Ему вдруг пришло в голову, что скорее всего это одна из проституток Мендетты, тем более что это был его квартал. Им овладело неистовое желание убить ее.
Между тем девушка подошла к нему вплотную и коснулась его руки миниатюрной ладошкой. Контакт с ней был невыносим, и он грубо оттолкнул девушку.
– Что с тобой, дорогой? – отшатнувшись, обеспокоенно проговорила девушка. – Ты болен? – Она собралась уйти.
Равен окинул взглядом пустынную улицу. «Нет, не здесь. Лучше пойти к ней домой…» Его тонкие губы искривила злобная гримаса при мысли о том, что это доставит Мендетте определенные неприятности.
– Согласен, – сказал он. – Куда идти?
К ней немедленно вернулось хорошее настроение, она облегченно вздохнула.
– Боже мой! Я так испугалась… А вдруг ты коп?
Они вместе пошли по улице. Пользуясь молчанием Равена, девушка непрерывно тараторила:
– Мне не на кого рассчитывать, и я должна сама зарабатывать на жизнь. Жизнь так трудна, дорогой. Ты мне сделаешь хороший подарок…
Равен молчал. Ее голос, походка – все вызывало в нем раздражение, но она принадлежала Мендетте. Он не должен ничего говорить, чтобы не возбудить ее подозрение, не напугать. Нужно ждать до тех пор, пока она уже не сможет улизнуть от него. Он отдавал отчет, что девушка пристально рассматривает его и начинает бояться. Ее шаги делались все медленнее.
– Где же дом? – спросил он, беря ее под руку и заставляя идти быстрее.
– Здесь, – она задыхалась. – Отпустите руку, мне нужно найти ключ.
Он стоял за ее спиной, пока девушка рылась в дешевой сумочке. При свете фонаря, висевшего неподалеку, он мог видеть ее рыжие волосы, большой раскрашенный рот, маленький носик и жесткие глаза профессионалки. Ростом она едва достигала его плеча, и он мог видеть под обтягивающим ее фигуру бутылочного цвета платьем крепкую грудь.
– Шевелись же! – грубо приказал ей Равен.
– Я шевелюсь, – ответила она. – Тебе так не терпится, мой милый?..
Идиотизм маленькой шлюхи! Ему так не терпелось добраться до ее горла! Вдруг из-за угла показался полицейский. Равен моментально засек его, и спазма перехватила горло. Девушка все еще никак не могла попасть ключом в замочную скважину. С проклятием он выхватил у нее ключ и открыл дверь. Затем взял за плечи и втолкнул в темный коридор.
– Зачем ты так сделал? – с дрожью спросила она.
– Зажги свет, – коротко приказал Равен.
Девушка ощупью нашла выключатель, и яркий свет залил коридор.
– Ну, веди к себе, – продолжал он.
Девушка заколебалась. В ее глазах ясно читалось подозрение.
– Я тебя не знаю. Мне в тебе что-то не нравится…
Сдвинув шляпу на затылок, он пристально смотрел на нее. Она отвечала тем же. Так продолжалось около минуты.
– Ты всегда такая гостеприимная? – весело спросил он. – Ну, показывай, где здесь твои апартаменты.
Она молча повернулась и начала подниматься по лестнице. Он шел за ней, наблюдая, как покачиваются ее бедра. На третьем этаже она наконец остановилась и открыла дверь квартиры. Они очутились в тесной передней, больше похожей на ящик. Закрыв за собой дверь, девушка ввела его в спальню. Равен остановился посреди комнаты, прислушиваясь к малейшему шуму.
– Ну что же, дорогой, чего ты встал столбом?
– Ты одна здесь?
– Конечно. Никто нам не помешает.
Но он остался недвижим, прислушиваясь.
– В чем дело? – нетерпеливо спросила она.
Он покусывал нижнюю губу, внимательно поглядывая на девушку.
– Ты позволишь мне все осмотреть? – Не дожидаясь разрешения, он вышел в прихожую, открыл дверь на кухню, затем проверил туалет и ванную. Она шла за ним по пятам. Лицо ее посуровело, в глазах сверкал гнев.
– В чем дело? – резко спросила она. – Твое место в спальне, а остальное тебя не касается.
Ему снова захотелось разбить ей лицо, но он сдержался.
– Ладно, ладно, не сердись, – примирительно пробормотал он, возвращаясь в спальню.
Закрыв дверь, она присоединилась к нему. На ее губы вновь вернулась профессиональная улыбка, но глаза были полны недоверия.
– Ну, иди же сюда, милый, – позвала она снова.
Равен снял шляпу и провел рукой по своим коротким черным волосам, затем сел на кровать, затрещавшую под его тяжестью. Комната была жалкая и не совсем чистая. На полу лежал вытертый до основы коврик. Со своего места Равен мог видеть грязное белье под шезлонгом. Девушка расстегнула «молнию», спустила платье и осталась в бюстгальтере и розовых трусишках. Потом повернулась к нему, чтобы он хорошенько рассмотрел ее прелести.
– Так как насчет подарка, милый? – игриво спросила она, многообещающе улыбаясь.
Равен вынул из кармана банкноту в двадцать долларов и протянул ей. Это была вся наличность, которую он имел. Девушка на миг даже оторопела от столь щедрого подарка. Схватив банкноту, она поднесла ее к глазам.
– Боже мой, ты чертовски мил! – воскликнула она. – Ты получишь за свои деньги сполна, вот увидишь. Так ты идешь, мой цыпленочек? – Она быстро сняла остатки одежды. – Ну что же ты?..
– Не торопись, – сказал он. – Надень на себя что-нибудь, нам надо поговорить.
Он видел, что ее озадачило его поведение.
– Давай лучше займемся любовью, – растерянно сказала она. – Поговорить всегда будет время.
– Нет.
Поколебавшись, она открыла шкаф, достала розовый пеньюар и набросила на плечи. Равен, сидя в кресле, равнодушно смотрел на нее.
– Тебе нужно торопиться, дорогой, я не могу тебя держать здесь всю ночь.
Равен покачал головой.
– Не беспокойся, я здесь долго не задержусь. Внизу кто-нибудь есть?
– Никого. Там находятся конторы, в которых ночью никого не бывает. – На ум ей пришла неожиданная мысль. – Скажи, тебя не ищет полиция?
Насмешливая улыбка искривила его губы.
– Еще нет… – ответил он.
Наступило молчание. Она немало встречала на своем веку грубиянов и гангстеров, но этот был совсем иным. Он внушал ей патологический страх, и она чувствовала себя ужасно одинокой и совсем больной. «Не сделала ли я оплошность, сказав, что совершенно одна?» – подумала она.
Равен продолжал равнодушно разглядывать ее, положив локти на подлокотники кресла.
– Ты одна из девиц Мендетты? – неожиданно спросил он.
Удивленная, девушка широко раскрыла глаза.
– Мендетта?.. Не знаю такого.
– Без шуток. – Равен скрестил ноги. – Ты меня удивляешь. В этом квартале все ему принадлежит, включая и проституток.
– Постарайся быть вежливым. А если и дальше будешь умничать, тогда убирайся! Так будет лучше.
– Мендетта известный человек здесь. Он собирает дань со всех и имеет сумасшедшую прибыль. Но этому скоро придет конец! Ты поняла? Его песенка спета!
Она посмотрела на дверь.
– Не понимаю, о чем ты говоришь. Я устала, да и поздно уже, хотелось бы немного поспать. Давай займемся любовью…
Равен сделал утвердительный кивок головой.
– Не надо притворяться. Ложись в постель и поспи немного.
Она выдавила из себя жалкую улыбку.
– Правда, дорогой, я никогда не слышала о Мендетте.
Поднявшись, она пошла к двери с бешено колотящимся сердцем, стараясь не показать, насколько ей страшно.
– Я же сказал, чтобы ты ложилась в постель, – ледяным тоном произнес он.
Ее рука уже лежала на ручке двери.
– Мне нужно в туалет, я сейчас вернусь…
Прежде чем она успела открыть дверь, он оттолкнул ее и запер спальню на ключ. Его взгляд пугал ее, но тем не менее она попробовала протестовать.
– Уходи отсюда! – слабым голосом вякнула она.
Одним движением Равен швырнул ее на постель.
– Когда я приказываю что-то делать, ты без лишних разговоров должна повиноваться.
Она села.
– Открой дверь, подлец! – прошипела девушка. – Убирайся! Возьми свои деньги и убирайся отсюда! – Вытащив банкноту, она швырнула ее на пол.
Равен наклонился и поднял деньги. Затем подошел и сел рядом на кровать. Выражение его глаз без слов сказало, что сейчас последует. Пустой безжалостный взгляд парализовал ее, как парализует удав кролика. Она смогла лишь протянуть навстречу руки.
– Нет! – прорыдала она. – Не приближайся!.. Не делай этого!..
Он медленно наклонился над ней. Вытянувшись, она лежала на кровати, спазма сжала ее горло, она не могла даже крикнуть, только шипела. Даже когда руки Равена сомкнулись на ее горле, она лишь слабо трепыхнулась, моля о милосердии.
– Тебе не будет больно, если ты не будешь двигаться, – прошептал он.
Девушка обреченно закрыла глаза. В висках ее зашумела кровь. И все же она начала яростно отбиваться. Но было слишком поздно. Надавив ей коленом на грудь, он вжимал ее в постель, как муху. Пальцы железными клещами сдавливали горло.
– Когда Мендетта узнает об этом случае, ему это не понравится. Он поймет, что кто-то хочет его шкуру. Слышишь, маленькая шлюха? Ты не можешь зарабатывать приличные деньги, чтобы жить хорошо. Посмотри на эту конуру, на грязь по углам… Когда квартал будет в моих руках, мои девочки будут жить не так, как ты, слышишь?
Она сделала последнюю попытку ударить его по лицу, но сил уже не осталось. Ноги ее сделали несколько конвульсивных содроганий и замерли неподвижно. Когда язык заполнил широко раскрытый рот, а глаза готовы были вылезти из орбит, он отвернулся, чтобы не видеть ее лица…
6
10 часов 15 минут. 5 июля
Лучи солнца, пробиваясь сквозь жалюзи, рисовали причудливый узор на персидском ковре в спальне Мендетты. Рядом на столике в серебряном подносе лежали остатки завтрака. Из пепельницы поднималась тонкая струйка дыма.
Все еще в пеньюаре, Джейн, закрыв глаза, в глубокой задумчивости лежала на постели. Она пыталась представить себе, какой была бы ее жизнь, не свяжи она свою судьбу с Мендеттой. Это было трудно, так как она привыкла к окружавшей ее роскоши. Но больше она не могла переносить его издевательств, скрывать переполнявшую ее ненависть к мужу. Резкий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Протянув руку, она сняла трубку.
– Кто это? – спросила она низким, почти мужским голосом.
– Где Мендетта? – не вдаваясь в объяснения, спросил Грентом. Он казался возбужденным. Джейн подняла глаза к потолку. Грентом совершенно не интересовал ее.
– Вышел, – коротко ответила она. – А в чем дело?
– Куда он пошел? Нужно срочно его найти.
– Ушел улаживать какие-то дела с Польсеном. А к чему такая спешка?
Наступила пауза.
– Ну что же, придется ждать, – озабоченность так и сквозила в его голосе.
– Так в чем все-таки дело? Может быть, я сумею с ним связаться.
– Этой ночью задушили одну из девушек.
Глаза Джейн округлились.
– А он здесь при чем?
– Я хочу, чтобы он был в курсе.
– Хорошо. Я ему передам. А кто это сделал?
– У полиции на этот счет пока нет никаких данных.
– Я не о полиции. Я спрашиваю, кто это сделал?
Последовала продолжительная пауза.
– Не знаю, как и сказать об этом. Он наверняка сойдет с ума от злости. Мне кажется, что это дело рук Равена.
– Откуда такая уверенность?
– Один из копов, О'Хара, вы его знаете, видел, как человек, очень похожий на Равена, шел поздно ночью с этой девушкой. Он как раз дежурил на углу улицы. Я сунул ему сотню долларов, чтобы он пока попридержал язык за зубами.
– Равен… – После секундного колебания Джейн сказала: – Об этом нужно тут же известить Таоси.
– Я не располагаю исчерпывающей информацией, но до меня дошли слухи, что Равен вышел на тропу войны.
– Точнее, он сказал, что получит шкуру Таоси. Между прочим, а что будете в таком случае делать вы?
– Не говорите так, – возразил Грентом. – Таоси слишком могуществен, да и, кроме того, ему покровительствуют…
– Я все это прекрасно знаю и без вас, но предположим, он уберет Таоси. Не забывайте, Равен очень опасен и у него есть шанс. Что вы в таком случае будете делать?
– Какого черта вы спрашиваете меня об этом? Я не могу себе позволить роскошь влезть в эту свалку. У Равена есть люди, да он и сам опасен.
Джейн улыбнулась.
– Итак, вы без боя отдадите ему главенство?
– Если Таоси не станет, я ничего не смогу сделать. Только Таоси держит в кулаке всех парней. Если его не станет, все разбегутся.
– Именно.
Наступила долгая пауза.
– Скажите, Джейн, не думаете же вы, что…
– Я ничего не думаю, но вы и я должны принять меры предосторожности на этот счет, не так ли?
– Да, конечно. Но с Таоси ничего не случится, я в этом уверен.
Джейн снова улыбнулась.
– Счастлива слышать от вас такое лестное мнение о моем муже… – Она положила трубку.
Джейн долго лежала, уставясь пустым взглядом в потолок, и напряженно размышляла. Затем решительно протянула руку, взяла трубку и набрала известный ей номер. На другом конце кто-то грубым голосом осведомился, чего она хочет.
– Мне нужен Равен, – сказала она как можно мягче. – Скажите, что это Джейн Мендетта. Я уверена, он подойдет к телефону.
Откинувшись на подушку, она принялась ждать с неопределенной улыбкой на губах.
7
11 часов 20 минут. 5 июля
Джек остановил такси, назвав водителю адрес в западном квартале города. Он был доволен собой. Приехав утром в редакцию, он связался по телефону с Джеральдом Фостером и расспросил о всех подробностях странного скандала, случившегося пару месяцев назад в клубе «Двадцать девять». Фостер хорошо запомнил тот случай.
– Хочу найти парня, устроившего скандал. Возможно, он замешан в историю, которую мы в настоящее время раскручиваем. Не утверждаю это наверняка, но все же есть шанс докопаться до истины. Надеюсь на вашу помощь.
– Конечно, я его знаю. Это один из моих бывших служащих. Помню, я был весьма удивлен, увидев его в клубе. Его фамилия Флетчер. Если вам нужен адрес, мне его сейчас найдут.
– Это как раз то, что нужно.
– Тогда подождите немного. – В трубке было слышно, как Фостер отдал кому-то распоряжение, потом вновь продолжил разговор с Джеком: – Сейчас узнают его адрес в картотеке.
– Так он у вас больше не работает?
– Да. В нашей фирме нет места скандалистам. Такие типы могут испортить репутацию фирмы. Я без сожаления выставил его за дверь уже на следующее утро.
– Так в чем же было дело, мистер Фостер?
– Точно не знаю, но дело, по всей видимости, касалось его сестры. Но он был пьян в стельку, лез на рожон и всем хамил. Так не ведут себя в приличном заведении. Я счел своим долгом от него избавиться.
– Разумеется, – улыбнулся Джек. – Вы совершенно правильно поступили.
– Да, вот принесли его карточку…
Джек записал продиктованный ему адрес, поблагодарил Фостера и повесил трубку. Если ему удастся найти этого Флетчера, чем черт не шутит… Попытка не пытка.
…Такси остановилось возле большого многоквартирного дома, заселенного в основном рабочими.
– Это здесь, мистер, – извиняющимся тоном сказал водитель.
Джек расплатился и вышел из машины. Поднявшись на несколько ступенек, он позвонил. Ему казалось, что его разглядывают изо всех окон. Неопрятная старуха в засаленном переднике открыла дверь, подозрительно уставясь на него.
– Здесь живет мистер Флетчер? – спросил Джек, снимая шляпу.
– Последний этаж. – Старуха неохотно отступила в сторону, давая ему возможность пройти. – И скажите ему, чтобы заплатил за квартиру. Самой мне уже надоело напоминать об этом.
Не обращая на нее внимания, Джек начал подниматься по лестнице, так как лифт в доме отсутствовал. На лестничной клетке последнего этажа женщина внушительной комплекции чистила картошку, сидя на маленьком стульчике. Не произнеся ни слова, она пальцем указала на дверь нужной квартиры.
Джек постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь. Она оказалась незапертой. Человек, лежащий на грязном матрасе, сел с испуганным видом. Джеку сразу бросилась в глаза его трехдневная щетина и подбитый левый глаз.
– Кто вы и что вам надо? – спросил он.
Джек окинул взглядом нищенскую обстановку, и лицо его омрачилось.
– Я Джек Эллинджер, репортер газеты «Сан-Луи». Хотел бы с вами поговорить.
– Я ни с кем не собираюсь разговаривать, – буркнул Флетчер, вставая. Он был невероятно худ. Приступ кашля заставил его сесть обратно на матрас.
Джек присел на краешек стула.
– Не горячитесь. У вас очень болезненный вид. Не могу ли я быть чем-то вам полезен?
Откашлявшись, Флетчер красноречивым жестом указал на глаз:
– Посмотрите, что они со мной сделали. Сбросили меня с лестницы, а один из этих недоносков к тому же ударил кулаком в глаз.
Джек закурил сигарету. В комнате стоял тяжелый запах давно не проветриваемого помещения.
– Именно поэтому я и пришел повидать вас. Что произошло? Если это окажется в моих силах, я вам помогу.
– Но почему? – недоверчиво спросил Флетчер. – Почему вы мне поможете?
– Не волнуйтесь. Вы уже некоторое время без работы. Начинайте рассказывать.
– Это все из-за Дженни. – Худое лицо Флетчера вдруг сморщилось, и он заплакал.
Джек сдвинул на затылок шляпу. Ему было неловко.
– Вам нужно выпить. Подождите минуточку, я сейчас раздобуду что-нибудь.
Флетчер постарался взять себя в руки.
– Нет, прошу вас, это не с похмелья. Просто я не ел несколько дней.
– Понимаю. Давайте сходим куда-нибудь и позавтракаем.
Флетчер покачал головой.
– Может быть, позднее. Прежде я хочу все рассказать.
– Начинайте. – Джек уселся поудобнее.
– Все началось, когда однажды Дженни поехала искать работу и не вернулась. Я искал ее повсюду, обратился в полицию, но она словно в воду канула.
Джек вздохнул. В Сан-Луи это было нередким явлением. Девушки уходили искать работу и не возвращались.
– Может быть, она сбежала и вышла замуж или уехала в Голливуд? Подобное случается достаточно часто.
– Неужели вы в самом деле верите в подобную чушь? – Подбитый глаз Флетчера засверкал от гнева. – В полиции сказали то же самое.
Джек поерзал на стуле.
– Но что еще могло с ней случиться? Не умерла же она. В таком случае ее тело было бы в морге.
– Это было бы лучшим выходом для нее! – Флетчер ударил себя по колену. – Но с ней случилось еще худшее. Ее украли сутенеры.
– Ну, это уж чересчур! Чтобы в наше время… Что-то я не знаю о подобных случаях в нашем городе.
– Совсем наоборот! Это происходит очень часто. Честные девушки выходят из дома и попадают в западню. И никто ничего не делает, чтобы отыскать и вызволить их из беды. Полиция в курсе происходящего, но молчит. А тем, кто что-либо узнает, либо платят, либо… Словом, надежно затыкают рот.
– Чтобы утверждать такое, нужны неопровержимые доказательства. Расскажите мне лучше о скандале в клубе «Двадцать девять». Из-за чего он произошел?
– Неужели вы не поняли? Грентом – босс банды сутенеров.
– Да вы с ума сошли! Грентом? Не говорите глупостей…
– Я долго следил за этим клубом. Однажды ночью, уже после закрытия, возле двери остановилась машина. Из салона вытолкнули девушку, голова которой была обвязана платком. Ей удалось каким-то образом сбросить платок, и она закричала, зовя на помощь. Но улица была совершенно пустынна. Они чем-то ударили несчастную по голове, потом еще и еще… Затем, подхватив на руки, втащили в здание. Что вы на это скажете?.. Или вот еще что. – Его здоровый глаз сверкал от гнева. – На следующую ночь я исхитрился подняться на крышу этого проклятого заведения. Лежа на животе, приложил ухо к крыше. И я услышал! Услышал рыдания какой-то девушки. И глухие щелчки, словно ее стегали плетью. – Флетчер наклонился вперед, беря Джека за лацкан пиджака. Джек весь напрягся, слушая и дрожа от возбуждения. – Может быть, вы думаете, я все это выдумал? Понимаете, что все это значит? С моей сестрой произошло то же самое. Они насильно затащили ее в клуб и избивали до тех пор, пока она не стала делать то, что приказано. Она где-то в городе и продает себя первому встречному, который готов заплатить. Понимаете? И всем на это наплевать. Еще бы, Сан-Луи – это же такой благополучный город, полиция здесь на высоте, и серьезных преступлений не происходит. Но это продолжается все время… каждый день…
Джек осторожно усадил Флетчера на кровать.
– Спокойнее. Я вам верю, но не нужно так волноваться. Вас вызовут как свидетеля, а пока предоставьте действовать мне. Вы дали мне достаточно информации, чтобы припереть эту банду негодяев к стенке.
Немного позднее, позаботившись о Флетчере, он взял такси и вернулся к себе в редакцию.
8
22 часа 40 минут. 5 июля
Бокс совершенно перестал интересовать Генри Перминджера. Сначала, оценив возможности соперников, он положил на весь бой три раунда, но шел уже пятый, и ничего не происходило. Эти болваны только обмениваются ударами, делая вид, что борются, а на самом деле забавляются.
Генри разочарованно вздохнул и откинулся назад. Вот это да! Его уши скользнули меж двух шелковых чулок. Не каждый день голова попадает в объятия женских коленей! Тут уж Генри совершенно перестал интересоваться схваткой двух боксеров-тяжеловесов.
Дама отпрянула достаточно резво, но от этого мало что изменилось, голова Генри по-прежнему покоилась между ее ног. Сидя в третьем ряду, она скорее всего очень увлеклась зрелищем поединка двух мужиков и была очень возбуждена. Он искоса взглянул на Сади. Однако та почти уснула и не смотрела в его сторону.
Бокс совершенно не интересовал Сади, но она взяла за привычку сопровождать его на все матчи, хотя больше предпочитала кино. По крайней мере Генри там так не возбуждался и не пялил свои бесстыжие глаза на чужих женщин.
Бой несколько оживился, но Генри уже абсолютно не интересовало происходящее на ринге. Ему очень хотелось посмотреть на женщину, сидящую сзади. Но он понимал, что, сделав это, можно нажить неприятности. Он устремил взгляд на ярко освещенный ринг, гадая, как же выглядит незнакомка. Но продолжалось это недолго. Нарисованный его воображением образ был настолько заманчивым, что он не мог больше оставаться спокойным. В программе было еще три поединка, но они его уже не могли удержать.
– Пойдем, дорогая, эти дурацкие боксеры мне просто надоели, – сказал он, поднимаясь.
Они прошли по ряду и вышли в проход. Как Сади и ожидала, Генри оглянулся. Когда он увидел женщину, сердце его готово было выскочить из груди. Она была потрясающа! Он задрожал, вспоминая, как уши его касались ее чулок.
– Мне кажется, тебе не следует придавать значение столь примитивной ловушке для мужчин, – ехидно заметила Сади.
Генри ошарашенно уставился на жену.
– Интересно, от тебя ничего не скроется!
Не отреагировав на его замечание, Сади пошла вперед, чувствуя на себе взгляды многих мужчин. Генри пришлось догонять ее чуть ли не бегом.
– Опять ты ревнуешь меня, – раздраженно сказал он. – Ну сколько же можно…
Сади бросила на него взгляд через плечо.
– И какого же цвета у нее трусишки? – не останавливаясь, осведомилась она. – Если, конечно, они на ней были…
Генри споткнулся. Итак, она все видела! Бог мой! Хотя он ведь знает, что Сади из тех женщин, которые ни на миг не выпускают мужа из поля зрения. Теперь ему приходилось бежать, чтобы не отстать от жены.
– Ты злишься из-за никчемной истории, – нервно сказал он. – Ты же понимаешь, это была чистая случайность…
– Разумеется, – с горечью проговорила она. – Но весьма для тебя приятная, не так ли?
Они остановились возле машины. Генри едва успел открыть ей дверцу, как она уже забилась в угол машины. Он включил двигатель и медленно тронулся с места.
– Не думай об этой истории, моя милая, – примирительным тоном сказал он. – Такие вещи иногда случаются. Во всяком случае это было не очень возбуждающе.
Она знала, что он лжет, но ее вдруг охватила апатия, и она устало закрыла глаза. Генри принял ее молчание за прощение и решил, что жена больше не сердится. Но за всю поездку она ни разу не взглянула на него, и это начало не на шутку беспокоить Генри. Время от времени он вытирал платком влажные руки. В первые годы их супружеской жизни Генри, приходя с работы, подхватывал ее на руки и уносил в спальню. Сади шептала что-то об остывающем ужине, делала вид, что сердится, но он знал, что это не так. Их близость приносила ей такое же удовольствие, как и ему.
Лифт остановился, и Сади вышла первой. На шестом этаже квартира напротив них принадлежала Мендетте. Генри чувствовал себя больным при мысли, что живет рядом с мультимиллионером и никогда его не видел. Но в тот вечер он ни разу об этом не подумал. Он долго не мог нащупать ключом замочную скважину, так как руки сильно дрожали.
Оказавшись наконец внутри, Генри помог жене снять пальто и, пройдя в гостиную, крепко обнял.
– Я тебя очень люблю, дорогая, – сказал он хриплым голосом. – Даже не представляю, что я сейчас с тобой сделаю…
Она молча сопротивлялась, но силы были слишком неравные. Подхватив жену на руки, он понес ее в спальню.
– Ты что, совсем спятил? – спросила она.
– Абсолютно, дорогая!
– Оставь меня в покое! – Ее голос прозвучал так сухо и безжалостно, что желание его сразу угасло. Генри поставил жену на пол, развернув лицом к себе.
– В чем дело?
– А ты не догадываешься? – Высвободившись из его объятий, она прошла обратно в гостиную.
Генри прислонился к двери.
– Какая муха тебя укусила?
– Не будь идиотом!
– Довольно говорить загадками! Я не хочу ссориться. Иди же ко мне.
– Не юродствуй! – прервала она его. – Ты возбужден этой курицей, а со мной хочешь удовлетворить свою похоть!
Генри швырнул шляпу на пол. Лицо его налилось кровью.
– Что это с тобой сегодня?.. – Голос его перешел на крик.
Она села на диван, закинув ногу за ногу.
– Мне не нравится, как ты смотришь на женщин. Я не могу больше это терпеть. Тебе обязательно нужно раздеть глазами всякую проходящую мимо тебя женщину. Но тебе и этого мало. Ты обязательно должен обсудить со мной все их прелести. Если ты хочешь поиметь всех женщин в городе, это твои трудности, но с меня довольно!..
Генри потер переносицу.
– Ага! Вот в чем дело. Ревнуешь, дорогая. Так знай, с тех пор, как я женился на тебе, я не дотронулся ни до одной женщины… Но не понимаю, почему я не могу на них смотреть! В этом же нет ничего дурного. Я ведь не делаю никому плохо, глядя на них, не так ли?
– У тебя особенная манера смотреть. Ты буквально раздеваешь их взглядом.
Генри сел рядом, делая усилие, чтобы сдержаться.
– Ну не будь же такой дурой, дорогая, – покровительственным тоном начал он. – Оставь эти глупости. Сейчас у тебя просто плохое настроение, а завтра все пройдет. Не стоит заострять на этом вопрос.
– Нет, завтра ничего не изменит!
– А я тебя уверяю, что все пройдет. Ты сама посмеешься над сегодняшними глупостями.
– Нет!
– Подожди. Я же сказал, что у тебя все будет, я хочу, чтобы у тебя все было.
Наступило продолжительное молчание. Не меняя позы, Сади долго смотрела на мужа, потом заговорила:
– Я и так слишком долго играла комедию. Я думала, какой ты замечательный человек, Генри. Ты был для меня весь мир, но это не твоя вина, я сама создала эту иллюзию. Но долго так продолжаться не могло. Ты меня получил, и это было нетрудно, потому что половину дороги я прошла тебе навстречу. Я хотела тебя каждый день, хотела утром и вечером. Я хотела быть постоянно рядом, сидеть за обеденным столом, ходить на совместные прогулки, плакать и смеяться вместе. Но ты, Генри, этого не хотел.
– Я думаю, тебе лучше помолчать, – сквозь зубы сказал Перминджер. Но она продолжала монолог, будто не слыша его слов.
– Думаешь, мне приятно слышать твои комментарии о других женщинах? Разве меня ты не считаешь красивой? Сначала я огорчилась, потом задала вопрос, почему же я не могу удержать тебя? И когда ты меня любил, в голову мне закрадывалась предательская мысль: а не думаешь ли ты в это время о другой женщине? Ночью ведь все женщины одинаковы, не так ли? Я не хотела и не хочу впредь делить тебя с кем-либо еще, пусть это даже только твое воображение. Я не буду больше тенью ходить за тобой. Я так решила. Ты свободен, Генри, и можешь уйти.
– Ты все сказала? – холодно спросил он.
В ответ она только пожала плечами.
– Не сердись, ведь это ничего не изменит. Когда-нибудь, когда я уже не буду столь красива, ты решишься. Вначале будешь прибегать к разным уверткам, проводить со мной все меньше и меньше времени и в конце концов сбежишь. Я не хочу все время ждать этого. Если нам суждено расстаться, нужно сделать это сейчас, а не потом, когда у меня уже не станет сил бороться.
Генри медленно поднялся.
– Ты все сказала, что хотела? Надеюсь, теперь довольна? Что касается меня – кончено! Пусть каждый идет своей дорогой. От души желаю тебе удачи. Может, после того как набьешь себе шишек, ты захочешь вернуться? Найди меня. Я буду ждать. А сейчас я ухожу!
Он поднял шляпу и вышел, не взглянув на нее, напоследок громко хлопнув дверью.
С минуту она сидела неподвижно, затем расплакалась.
9
Полночь. 5 июля
Проходя через холл, Мендетта небрежно кивнул телохранителю. Тот факт, что он имел людей, всю ночь постоянно патрулировавших вокруг его дома, давал ему ощущение могущества и безопасности. Равена он всерьез не принимал. Для него тот был всего лишь гангстер средней руки, снедаемый желанием убивать. И мысль о том, что тот угрожал ему, вызывала у Мендетты снисходительную усмешку. Хотя он и принял некоторые дополнительные меры предосторожности, мысль об угрозе со стороны Равена редко приходила ему в голову.
Поднявшись в лифте на шестой этаж, он тяжелыми шагами направился к своей квартире. Открыв дверь, он удивленно замер на пороге – в прихожей света не было. С секунду он колебался, рука рефлекторно дернулась к револьверу, но он уже давно не носил оружия. Мендетта тихо выругался и повернул выключатель.
Квартира была пуста. Мендетта положил шляпу и пальто на диван. Ему стало досадно, что он испугался. Он не носил оружия с тех пор, как перестал быть телохранителем. Много воды утекло с тех пор, и теперь он платит другим, чтобы его охраняли.
Мендетту раздражало отсутствие Джейн. Он хотел сегодня позабавиться с ней. Где ее носит, черт возьми?
Во всяком случае нужно позвонить Грентому, а к тому времени, когда он закончит разговор, глядишь, она и появится. Грентом ответил немедленно.
– Польсен успокоился, – сообщил Мендетта. – Так что неприятностей не будет.
– Чертовски приятная новость. Вчера вечером, как я и ожидал, в клуб явился Эллинджер. На всякий случай я послал по его следу своего парня. Эллинджер разговаривал с Роджерсом, а утром ездил повидаться с Флетчером. Вы его помните?
Все эти детали были скучны Мендетте.
– Не помню, – буркнул он. – Да и какое это имеет значение! Я хотел сказать, что…
Грентом прервал его:
– Но, Таоси, это же важно! Флетчер – тот самый тип, который устроил недавно в клубе скандал из-за своей сестры…
Суровые глаза Мендетты превратились в узкие щелочки.
– Я думал, вы давно от него избавились, – с неудовольствием проговорил он. – Так, говоришь, Эллинджер уже встречался с ним?
– Да.
– И что же?
– Ничего. Я просто сообщаю об этом факте вам.
– И ждешь от меня конкретных действий, – издевательски бросил Мендетта. – Почему, черт возьми, ты не можешь хотя бы один вопрос решить самостоятельно? Неужели я должен все время подсказывать, что нужно делать?
Наступило молчание, потом Грентом ответил:
– Хорошо. Я этим займусь… Так Польсен перестанет интересоваться моим клубом?
– Ты попал пальцем в небо, приятель! Польсен понятия не имеет, что я интересуюсь делами клуба «Двадцать девять». Но он не рыпнется, так как я держу его за горло. У меня на него есть компромат. – Мендетта криво улыбнулся. – Интересно, что Флетчер мог наговорить Эллинджеру?
– Не знаю. Но Эллинджер работает на Польсена, так что, вне всякого сомнения, доложит ему о результатах своего расследования. Таоси, заставь Польсена, чтобы тот приказал Эллинджеру прекратить заниматься этим делом. Этот репортеришка может доставить нам крупные неприятности, – с тревогой настаивал Грентом.
– О'кей, я заткну глотку Эллинджеру, – жестко сказал Мендетта. – А ты займись Флетчером.
– Нет проблем! Больше о нем вы не услышите, – пообещал Грентом.
Мендетта бросил взгляд на часы. Было десять минут первого ночи. Где же носит Джейн, черт побери? Он встал, убрал пальто, затем переоделся, натянув халат, и вернулся в гостиную. Все еще находясь не в духе, налил виски и сел за стол. Машинально вытащил карты и принялся медленно тасовать их. Раскладывать пасьянс не хотелось. Во власти мрачных мыслей Таоси медленно пропускал карты между ладоней и вдруг поймал себя на мысли, что тщательно прислушивается к каждому шороху. Его мозг автоматически отмечал тихое поскрипывание лифта, пощелкивание, когда лифт проходил между этажами. Явственно был слышен шум уличного движения, вдалеке просигналила сирена автомобиля. До этого момента ничего подобного он за собой не замечал.
– Что это на меня нашло сегодня? – раздраженно проворчал он, подходя к окну и открывая его. Ночь была жаркой и спокойной. Полная луна неподвижно зависла над крышами зданий, освещая их серебристым светом. Таоси несколько минут бездумно наблюдал за потоком машин, а теплый ветерок обдувал его разгоряченное лицо.
Он хотел уже вернуться в гостиную, как вдруг что-то насторожило его. Наклонясь, он бросил взгляд вниз. Глаза его попытались различить что-либо во мраке, но улица была пустынна, если не считать проезжающих мимо автомобилей. Телохранитель, который обычно маячил возле подъезда, отсутствовал. Мендетта не мог поверить глазам. В течение многих месяцев у него не было нареканий на работу охранников. Положив руку на револьвер, они проверяли всех входящих в дом. Ни один подозрительный тип не мог проникнуть сюда.
Отпрянув от окна, он вернулся в гостиную. Первой мыслью было позвонить Грентому и прислать дополнительный наряд, но Мендетта заколебался. Грентом не должен знать, что он напуган. Он пытался вспомнить, есть ли в квартире оружие. Но он так давно не думал на эту тему, что никак не мог вспомнить. Может быть, Джейн хранит револьвер в спальне? Он с трудом поборол страх, охвативший его.
«Только не поддаваться панике, – со злостью думал он. – Неужели уже проникли в дом?» Самое лучшее было позвонить портье и узнать, не входил ли кто в подъезд. Направляясь к телефону, он услышал скрежет ключа, поворачиваемого в замке. Он остановился с пересохшим ртом, чувствуя, как колотится сердце.
Дверь открылась, и вошла Джейн. Она едва переставляла ноги и казалась очень утомленной. Но все же ее появление успокоило Мендетту.
– Где ты была, черт возьми? – злобно спросил он.
Ничего не ответив, она смотрела на мужа с испуганным выражением.
– Где ты была? – повторил Мендетта. – Ты хоть знаешь, что внизу нет охраны?
Джейн покачала головой.
– Нет, не знаю.
– Так где же он? Что происходит? У тебя такой вид, словно ты хоронишь кого-то.
